Ловля «ковлеров» в Интернете,

как «…пескарей в Грузии»

 

Надеюсь, часть 8 романа в письмах «Кривосудие Европейского Суда» вы читали, поэтому без предисловия.

 

To Greffier of European Court of Human Rights

Council of Europe

F – 67075 Strasbourg Cedex France Франция

 

Уважаемый господин Секретарь Европейского Суда,

Я направил Вам «Новые, относящиеся к делу по Жалобе № 35993/02 Синюков против России (неприемлема), факты» от 17 ноября 2005 года следующего вида:

«Первая секция

Жалоба № 35993/02 (неприемлема)

Синюков против России

Новые относящиеся к делу факты

(согласно  § 2b статьи 35 Конвенции)

 

в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции по правам человека

 и ста­тьями 45 и 47  Регламента Суда,

ссылаясь на письмо Секретариата Суда от 13 мая 2003 г. о «своевременном сообщении Суду

о любых изменениях в деле и предоставлении копий вынесенных судебных решений,

а также – на второй абзац письма Секретариата Суда от 23 июня 2005 г.,

дополнительно заявляю следующее,

ссылаясь на  § 1 (последняя фраза) и § 2 статьи 37 Конвенции,

с учетом возможности по статье 38 Конвенции (§ 1b)…»

 

Европейский Суд получил мое обращение 05 декабря 2005 года, о чем имеется почтовое уведомление.

С момента получения Европейским Судом указанного документа прошло три месяца.

Прошу сообщить мне о судьбе  «Новых относящихся к делу фактов».

С уважением, 06 марта 2006 года ______________________  Б.П. Синюков, заявитель.

Адрес:  улица Бар…, дом…, квартира…, город Москва, Россия, 117…

 

Письмецо дошло до чисто советской конторы под названием Европейский Суд по правам человека, почтовое уведомление лежит у меня в папочке, но и на него контора не стала отвечать. Хотя я  ей и привел статьи Конвенции, согласно которым отвечать она обязана. Ведь новые относящиеся к делу факты все-таки, их же нельзя на пороге Суда так подло игнорировать.

Блуждаю я как-то по Интернету в расстроенных чувствах и налетаю как на столб на чисто российскую контору Эллы Панфиловой, которая тоже здорово возмущается несправедливостью Европейского Суда к россиянам. Но дело не в этом, хотя силенок у нее и побольше моих, а она плачет навзрыд как обиженный ребенок. Мне даже жалко ее стало.

Дело в том, что контора Памфиловой вгорячах, между всхлипываний, выдала неплохую мысль. Контора прямо так и написала, что дескать попробовали бы Европейские Судьи без всяких объяснений и оснований пнуть какого-либо западноевропейца, эти Судьи тут же бы оказались не в ладах с уголовным правом. Или что-то в этом роде, я уже и не помню точно. Правда, мысль эту Контора не стала развивать. Но мне было достаточно намека. Я сел и написал следующее.

Комитет Министров Совета Европы, Mr. Nikolaï Topornin, Director

Pr. Vernadskogo 76, RU - 119 454 Moscou, Russian Federation

E-mail: coemoscow@dionis.iasnet.ru 

 

Tribunal Grande Instance (расшифровываю: уголовная прокуратура),  
quai Finkmatt 67070 STRASBOURG CEDEX

 

Синюков Борис Прокопьевич, гражданин России,

Улица Бар…, дом…, квартира…, 117042, город Москва, Россия – Russie. 

E-mail: borsin1@yandex.ru

URL:  http://www.borsin.narod.ru   

 

Заявление

«Об уголовном преступлении на территории Франции, Страсбург»

1. Краткий состав преступления. Ниже перечисленные служащие Европейского Суда преднамеренно и неоднократно нарушили в отношении меня Европейскую Конвенцию в части предусмотренных Ею процессов. Нарушения начались 29 апреля 2005 и продолжаются до настоящего времени.

2. Лица, по моему мнению, причастные к нарушению закона:

- Наталия Брейди, Юридический референт Секретариата Европейского Суда,

- Ирина Яценко,  Юридический референт Секретариата Европейского Суда,

- Ольга Чернышова,  Юридический референт Секретариата Европейского Суда,

- Не установленное лицо Секретариата Европейского Суда, подписавшее мне два письма «За» выше упомянутую Наталию Брейди,

- Сантьяго Кесада, Заместитель Секретаря Первой Секции Европейского Суда,

3. Лица, способствовавшие указанным лицам в нарушении процессуального права Конвенции:

- Ф. Тулькенс (Françoise TULKENS), Председатель Комитета Европейского Суда по моему судебному делу,

- Ковлер (Anatoly KOVLER), Судья Европейского Суда, член Комитета,

- С.Э. Йебенс (Sverre Erik JEBENS), Судья Европейского Суда, член Комитета,

- Пауль Махоней (Paul MAHONEY), Секретарь (Грефье) Европейского Суда,

- Люциус Вильдхабер (Luzius WILDHABER), Председатель Европейского Суда.

- Не установленный Судья Европейского Суда, исполнявший в моем судебном деле обязанность Судьи-докладчика Европейского Суда.

Адрес упомянутых лиц: Counsil of Europe F - 67075 Strasbourg Cedex.

3. Правовые основания для моего обращения к Tribunal Grande Instance:  

3.1. Европейская Конвенция является частью правовой системы Республики Франция.

3.2.            Статья 17 Конвенции: «Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что… какая либо группа лиц или какое либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции». 

3.3.            Статья 53 Конвенции: «Ничто в настоящей Конвенции не может быть истолковано как ограничение или умаление любого из прав человека и основных свобод, которые могут обеспечиваться законодательством любой Высокой Договаривающейся Стороны или любым иным соглашением, в котором она участвует».

3.4.            Статья 13 Конвенции: «Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

3.5.            Преамбула Конвенции: «Правительства, подписавшие настоящую Конвенцию,… принимают во внимание Всеобщую декларацию прав человека, провозглашенную Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года».

3.6.            Статья 6 Всеобщей декларации прав человека 1948 года: «Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности».

4.      Перечень и состав предполагаемых уголовных преступлений.

4.1.  Сокрытие документов и фальсификация фактов по моему судебному делу в Европейском Суде. 4.1.1. Шесть взаимосвязанных судебных дел рассматривались в России около трех лет. Согласно правилу Конвенции о 6-месячном сроке (Статья 35 Конвенции) я должен был последовательно представлять эти судебные решения в Секретариат Европейского Суда. Представляя очередное Дополнение № 5 к своей жалобе, я не заявлял, что мои судебные дела в России завершились. Напротив, из Дополнения № 5 следовало, что судебные дела внутри России продолжаются, и вероятно ожидать Дополнение № 6. Тем не менее, кто-то из указанных лиц Секретариата направил мою незаконченную жалобу (без Дополнения № 6) в Комитет как законченную. В результате Комитет Суда признал жалобу неприемлемой. Причина – преднамеренная торопливость клерка Секретариата.  

4.1.2. Решение о неприемлемости вынесено Комитетом Европейского Суда якобы 29 апреля 2005, г-н Кесада написал мне об этом решении письмо якобы 19 мая 2005, получил же я его 31 мая 2005 (приложение 1). Но я сдал на почту свое Дополнение № 6 к жалобе 18 мая 2005 (приложение 2). Поэтому вполне вероятно, что кто-то из России мгновенно сообщил в Европейский Суд о моем письме от 18 мая, чтобы на следующий день мне было написано письмо о неприемлемости от 19 мая.  Причем о событии якобы 29 апреля. Хотя промедление в 20 дней между решением Комитета и уведомлением об этом решении абсолютно ничем не оправдано, так как это письмо – трафарет, в который нужно только вставить имя заявителя. Такие письма Секретариатом Суда ежедневно рассылаются десятками. Значит, ждать 20 дней не имело смысла. Тем более что мое письмо с Дополнением № 6 от 18 мая как бы инициировало письмо о решении  Комитета от 19 мая, каковое должно было быть отправлено еще 29 апреля. Но факт связи даты моего письма от 18 мая и письма Секретариата от 19 мая может показаться домысливанием, если бы не следующие факты.

4.1.3. Мое Дополнение № 6 где-то «потерялось», до Страсбурга якобы не дошло. Вместе с письмом «потерялось» и почтовое уведомление о вручении Секретариату этого письма. Но мне известно, что именно в Секретариате Суда отрывается скрепленное с письмом уведомление и именно Секретариат сдает его на почту Франции для возврата мне. Я написал в Секретариат 11 июля 2005 письмо (приложение 3), в котором в частности, говорится: «Верните мне почтовое уведомление…». В ответном письме от 29 июля 2005 (приложение 4) – ни подтверждения о получении моего письма от 18 мая, ни объяснений по поводу «потери» почтового уведомления. Причем ответ «за» Юридического референта Наталию Брейди подписан кем-то неизвестным. 

4.1.4. Я возбудил на Почте России розыск своего письма от 18 мая с Дополнением № 6 и почтового уведомления. Почта России 26 сентября 2005 сообщила мне: «…по сведениям Почтовой службы Франции международное почтовое отправление № 10400064460203 выдано адресату 31 мая 2005» (приложение 5). 

4.1.5. Первый обман: представление Комитету моей жалобы в незаконченном виде. В результате Комитет принял неадекватное решение по моей жалобе № 35993/02 SINYUKOV v. Russia. Это может быть представлено как случайность. Но есть и повторный обман Комитета – не предоставление Комитету  полученного Дополнения № 6. Ибо Комитет должен был по факту моего Дополнения № 6 возвратиться к моему досье и пересмотреть свое предыдущее неадекватное решение. И я 10 июня 2005 настаивал на этом перед Секретариатом (приложение 6). Но Секретариат делает вид, что вообще не получал от меня Дополнение № 6, хотя он его несомненно получил. Налицо третий обман, уже меня, якобы в неполучении моего Дополнения № 6. Три обмана подряд, совершенные кем-то из указанных клерков Секретариата при исполнении ими своих служебных обязанностей, уже не может быть случайностью. Значит, это – преднамеренность. Кому это выгодно? – России. Кто это осуществляет? – кто-то из прямых ставленников России в Суде, одной из сторон по судебному делу. Поэтому мое предположение о мгновенной связи какого-то чиновника из России 18 мая 2005 с чиновником от России в Страсбурге получает косвенное подтверждение, ибо не может быть четырех уже случайных совпадений в преднамеренном обмане, результатом которого явилось неадекватное решение Комитета Европейского Суда. Поэтому указанный ряд обманов является уголовным преступлением на территории Франции и его необходимо расследовать.

4.1.6. Но и указанные выше Судьи Европейского Суда, и Его Председатель несут за это ответственность. Секретариат Суда не является исполнителем права. Именно Судьи и Председатель нанимают клерков Секретариата для услуг себе. Указанные клерки Секретариата обманывают нанимателя, Суд. Указанные клерки Секретариата обманывают меня, субъекта права. Ответственность за своих клерков ложится на этих Судей, обязанных контролировать действия нанятых Ими клерков. Значит, указанные Судьи не «обладают самыми высокими моральными качествами», которыми должны обладать согласно Статье 21 Конвенции.

4.2.  Преднамеренное нарушение пункта 1 статьи 45 Конвенции кем-то из указанных лиц. Этот пункт гласит: «Постановления, а также решения о приемлемости или неприемлемости жалоб должны быть мотивированными».

4.2.1. Упомянутый С. Кесада, клерк Секретариата, написал мне 19 мая 2005 упомянутое письмо о «неприемлемости жалобы»  (приложение 1)  «от имени Комитета» Судей. В этом письме г-на Кесады требование пункта 1 статьи 45 Конвенции выражено следующими словами: «Европейский Суд в составе Комитета… принял решение… объявить… жалобу неприемлемой, поскольку она не отвечает требованиям, изложенным в Статьях 34 и 35 Конвенции».

4.2.2. Статья 34 Конвенции декларирует: «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой другой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней».

4.2.3. Моя жалоба гипотетически могла «не отвечать» следующим «требованиям» этой статьи: 1) я написал не «индивидуальную жалобу»; 2) я не «физическое лицо»; 3) я не «неправительственная организация»; 4) я не «группа частных лиц»; 5) я ничего «не утверждаю» в своей жалобе; 6) я не «жертва» чего бы-то ни было; 7) я – жертва, но не Высокой Договаривающейся Стороны; 8) я – жертва Высокой Договаривающейся Стороны, но подобные жертвы не «признаны в Конвенции или в Протоколах к ней». И так далее. Я указал в своей жалобе нарушение 12 статей Конвенции, значит, к 8 упомянутым пунктам надо прибавить еще 12, итого 20 возможных причин.

4.2.4. Я оспорил в своей жалобе 6 окончательных решений российских судов, Верховного Суда, Конституционного Суда, итого 8, плюс 2 суда по вновь открывшимся обстоятельствам, всего 10. В двух инстанциях, поэтому всего 20 судебных процессов. 20 судебных процессов надо умножить на указанные 20 возможных причин, итого 400 возможных причин «не отвечать требованиям статьи 34 Конвенции». Уместен вопрос: что же я нарушил конкретно из 400 возможностей нарушить? Г-н Кесада на этот вопрос не отвечает. Значит, по нарушению мной статьи 34 Конвенции нет конкретной «мотивировки». Значит, г-н Кесада нарушил пункт 1 статьи 45 Конвенции. Или он не понимает этого? Но он же юрист, значит, понимает. А если понимает и нарушает, то он совершает преступление с заранее намеченной целью.

4.2.5. Эта заранее намеченная цель в его указанном письме от 19 мая 2005 (приложение 1) объявлена мне так: «…решение не подлежит обжалованию..., Секретариат не в состоянии предоставить дополнительную информацию…, Секретариат не в состоянии вести дальнейшую переписку в отношении данной жалобы. Суд не будет направлять Вам каких-либо дополнительных документов, относящихся к жалобе. Досье по данной жалобе будет уничтожено». Все это можно представить так: «Я, Кесада, нарушаю Конвенцию с целью, чтобы Вам, Синюков, отказать в праве на защиту Конвенцией. Я так хочу, хотя я и не Судья Европейского Суда. Я выше Судьи, я – Бог».  

4.2.6. Перейдем к Статье 35 Конвенции. Она предусматривает в части условий приемлемости: 1) «когда были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты»; 2) «в течении шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу»; 3) «если жалоба не является анонимной»; 4) «если еще не была рассмотрена Судом»; 5) «если она не является предметом рассмотрения другого международного разбирательства». Г-н Кесада не указал, какое/какие именно из этих «условий» я нарушил, и в чем именно состоят нарушения. Значит, он вторично нарушил пункт 1 статьи 45 Конвенции. При этом я – не юрист, но это вижу, а г-н Кесада – юрист и этого якобы не видит. Не видит ежедневно на протяжении длительного времени?

4.2.7. Поэтому я обратился письмом от 10 июня 2005 к непосредственному руководителю г-на Кесада, к Грефье Суда Paul Mahoney, в котором все это изложил и потребовал уже от Грефье устранить нарушения пункта 1 Статьи 45 Конвенции (приложение 6). «За» Грефье Пауля Махонея мне 23 июня 2005 ответила якобы Наталия Брейди, хотя подписался за нее какой-то неизвестный субъект. При этом, ни единым словом в «ответе» не упоминаются мои законные требования, будто там их вовсе нет, а говорится то, о чем я вовсе не просил. Другими словами, я указал на нарушение Конвенции одним клерком Секретариата Суда, мне как бы отвечает другой, не установленный клерк. При этом анонимный клерк вновь делает вид, что не понимает ясно изложенную мысль. Это – факт преднамеренного упорства в нарушении Конвенции и, значит,  уголовное преступление.

4.2.8. А что же предпринимают сами упомянутые Судьи? Если они «не знают» о нарушении Конвенции своими подчиненными клерками, то вина ложится на них. Если они знают, но ничего не предпринимают, то их вина удваивается. И я вновь ссылаюсь на Статью 21 Конвенции: указанные Судьи не «обладают самыми высокими моральными качествами», которыми «должны обладать».

4.3.  Вспомогательный персонал Суда, не наделенный Конвенцией правом совершать правосудие, тем не менее, от своего имени совершает «правосудие» Европейского Суда, ничем не подтверждая факта участия в нем Судей Европейского Суда. Налицо преступный сговор между Судьями, включая Председателя Суда, и клерками Европейского Суда. Это видно из следующего.

4.3.1. До 01 ноября 2003 в Правиле 53 Регламента Суда  не было фразы «Истец должен быть информирован относительно решения Комитета письмом». То есть, неоспоримо следовало, что заявителю должно быть представлено само решение Комитета. Иначе Европейское правосудие не могло считаться законченным. С введением этой фразы в Правило 53 Регламента, Европейские Судьи отделили себя от заявителя непроницаемой стеной. И эта стена – клерки Секретариата. Теперь не Суд, а не наделенные никакими судебными полномочиями, безответственные, клерки Суда пишут заявителю от своего имени то, что обязаны писать от своего имени Судьи. Но это невообразимо, исходя из основы правосудия и элементарной логики. Иначе «правосудие» может отправлять консьерж Суда, электрик Суда и так далее.  Налицо преступный замысел и его осуществление. 

4.3.2. Так как Судьи Комитета обязаны зафиксировать свое решение на бумаге, то не имеет никакого смысла переносить это решение в письмо от имени клерка Суда. Гораздо проще представить заявителю решение Комитета, как это принято в любом другом суде на Земле. Но с 01 ноября 2003 клерк, опираясь на указанную, новую фразу Правила 53 Регламента,  не высылает документ Комитета Суда, который должен уже иметься в его распоряжении. Вместо этой элементарной работы: вложить в конверт готовое решение Комитета Судей, написать на конверте адрес и сдать письмо на почту, клерк сам себе создает дополнительную, никчемную работу, интерпретируя решение Суда в своем личном письме. Это немыслимо, но делается, значит, в этом есть какой-то тайный смысл.

4.3.3. Получив от клерка Суда С. Кесада абсолютно немотивированное письмо о неприемлемости моей жалобы (мой пункт 4.2), я направил в Суд пять писем. Два письма Грефье П. Махонею (приложения 3 и 6), аналогичные письма Судье Ф. Тулькенс и Судье С.Ф. Йебенс (приложение 7), письмо Председателю Суда Л. Вильдхаберу (приложение 8). Все пять писем получены Европейским Судом, уведомления о вручении имеются (приложение 9). Ни один из указанных Судей Европейского Суда мне не ответил. Я не могу себе представить, чтобы Судьи, получив неотразимые аргументы, не стали на них отвечать. Значит, они мои письма не получили от клерков Секретариата. Но они и не захотели бы их получить, так как доводы в письмах неотразимы. Налицо ситуация: ответственные по своему статусу Судьи якобы не знают о моих письмах. Безответственные по своему статусу клерки Суда дважды чисто механически «отвечают» на мои письма, ни единым словом не касаясь сути моих писем (приложение 4, два письма), примерно так: «Письмо, в котором ты требуешь соблюдать закон, я не получил». Или вовсе, преступно, не отвечают.

4.3.4. Ссылаюсь на предыдущие мои пункты 4.1 и 4.2, которые доказывают, что упомянутые клерки Европейского Суда обманывают Суд и заявителей, то есть лгут, уничтожают письма заявителей, преднамеренно не отвечают на предельно четко и совершенно понятно поставленные вопросы. Другими словами, прямо нарушают закон. Это все может происходить из-за природной и всеобщей (в пределах указанных имен) аморальности клерков Секретариата. Из-за своей аморальности клерки могут не мотивировать или искажать мотивировку решения Комитета Суда в своих «письмах». Только почему сами Судьи Европейского Суда помогают своим клеркам нарушать закон и даже заведомо толкают их на нарушение закона своим «новым» Регламентом?    

4.3.5. Потому, что именно Судьи внесли в Регламент Суда провокационную фразу об «уведомлении заявителя письмом» клерка вместо представления заявителю самого судебного решения. Эта фраза совершенно несовместима с основами правосудия и здравым смыслом, как показано выше. Именно Судьи заставили своих клерков упомянутой фразой интерпретировать свои решения. Почему? Я думаю потому, что Судьи этим переносят свое бесчестие, которое может привести к отставке по Статье 24 Конвенции, на своих «вассалов». Это ведь еще со Средневековья известно. В результате решения Комитетов – тайна для всех, даже для заявителя, охраняемая тщательнее, чем тайна спецслужб. Между заявителем и Судьями – стена, наподобие разрушенной Горбачевым Берлинской стены.

4.3.6.  Кроме того, надо все же иметь в виду, что именно Судьи нанимают на работу клерков. Поэтому клерки находятся в подчинении Судей. Но не до такого предела, чтобы явно нарушать Конвенцию по желанию Судей? Ибо клерки – такие же юристы, как и сами Судьи. Поэтому они могут и должны воспротивиться включению в Регламент обсуждаемой «поправки» насчет «уведомления письмом» вместо самого решения суда. Ведь клеркам проще отправить заявителю решение Комитета. Поэтому клерки должны сказать Судьям: «Вы хотите, чтобы мы брали на себя Вашу ответственность? Но это имеет цену. Только тогда мы вступим в эту игру». Ни один клерк Секретариата публично не воспротивился как бы идиотизму, и безропотно стал брать на себя вину Судей. Взамен получил возможность безнаказанно нарушать Конвенцию вдобавок и от своего имени.   

4.3.7. Поэтому налицо сговор Судей с клерками Секретариата о преднамеренном нарушении основы правосудия. Ибо ни один суд в мире, исключая Европейский Суд, не изобрел для себя такое «правило», такой «закон», чтобы не исполнять до конца свои обязанности, переложив их на безответственных и почти случайных людей. Так как согласно Статье 25 Конвенции «У Суда имеется Секретариат, права, обязанности, и организация которого определяются Регламентом Суда. Суд пользуется услугами правовых референтов». Так как согласно пункту «d»статьи 26 Конвенции «на пленарных заседаниях Суд принимает Регламент Суда». Сговор состоялся и дал свои плоды беззакония. 

4.4. Указанные лица Секретариата Суда, пользуясь полученной от Судей вседозволенностью,   отменяют  пункт 1 статьи 6 Конвенции в части публичности Суда, пункт 2 статьи 40 Конвенции в части доступа к документам Суда,  пункт 1 статьи 40 Конвенции  в части открытости заседаний. 

4.4.1. Пункт 1 статьи 6 Конвенции гласит: «Каждый … имеет право на… публичное разбирательство…, судебное решение объявляется публично…». Ограничения этого права несущественны для дела об изъятии моей собственности, чтобы я их приводил. Кроме того, мне не представлено в письме г-на Кесады (приложение 1) никаких сведений о запрете «публичности» Судом. И я сам такой просьбы никогда не высказывал. Пункт 2 Статьи 40 Конвенции: «Доступ к документам, переданным на хранение в Секретариат, открыт для публики, если Председатель Суда не примет иного решения».

4.4.2. Судьи «на основании» этих требований Конвенции внесли в Регламент Правило 33:  «1. Доступ ко всем документам, переданным на хранение в Секретариат в связи с жалобой, за исключением приобщенных к делу в рамках переговоров о дружественном урегулировании, предусмотренных правилом 62, является открытым, кроме случаев, когда Председатель ПАЛАТЫ, по основаниям, изложенным в пункте 2 настоящего правила, примет иное решение либо по своей инициативе, либо по требованию стороны или любого другого заинтересованного лица. 2. Доступ к документу или какой-либо его части может быть ограничен по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению ПАЛАТЫ, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия. 3. Любое требование о соблюдении конфиденциальности, выдвинутое согласно пункту 1 настоящего правила, должно быть мотивированным и указывать, следует ли закрыть доступ к документам полностью или частично. 4. Вынесенные ПАЛАТОЙ постановления и решения являются общедоступными. СУД ПЕРИОДИЧЕСКИ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОБЩЕСТВЕННОСТИ ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О РЕШЕНИЯХ, ПРИНЯТЫХ КОМИТЕТАМИ В СООТВЕТСТВИИ С ПУНКТОМ 2 ПРАВИЛА 53» (выделение – мое). 

4.4.3. Трижды выделенное мной слово «Палата» в Правиле 33 Регламента исключает распространение требований указанных статей 6 и 40 Конвенции на заявителей, представленных своими жалобами перед Комитетами Суда. Так как речь идет исключительно о Палатах. Но Комитеты объявляют «неприемлемыми» и отклоняют не менее 90 процентов жалоб. Другими словами, 90 процентов заявителей отныне не защищены в самом Европейском Суде от произвола этого Суда Статьями 6 и 40 Конвенции. Я не могу себе представить, чтобы Судьи, принявшие Регламент, этого не понимали. Значит, произвольная отмена Судьями этих статей Конвенции для жалоб, представленных перед Комитетами, – преднамеренная. Значит, это – уголовное преступление. Ибо, как еще можно назвать отмену Судом действующего Закона (Конвенции)?

4.4.4. Предыдущий вывод дополнительно подтверждается последним выделенным мной предложением относительно пункта 2 Правила 53. Другими словами, документы Палат и Большой Палаты являются публичными и общедоступными, а документы Комитетов, – абсолютная тайна. Кроме того, я имею право сейчас утверждать (получив вместо решения якобы Комитета письмо клерка Секретариата, и уже зная, что клерки Секретариата нарушают закон (мои пункты 4.1 – 4.3)), что решение о неприемлемости жалобы вынесено отнюдь не Комитетом, а исключительно – клерком Секретариата. Тем более что на мои неоднократные просьбы о представлении мне Заключения Судьи-докладчика и Протокола заседания Комитета – отказано преступным молчанием в ответ на мои просьбы. Значит, во-первых, этих документов нет в природе. Ибо мои просьбы были бы удовлетворены, так как клерку нет причин оставлять ответственность на себе, если ее можно перенести на Комитет. Во-вторых, если клерк берет «ответственность» на себя без фактической, юридической ответственности, налицо сговор между Судьями и клерками Секретариата.

4.4.5. И вообще, что такое «общие сведения о решениях, принятых комитетами»? Если этот «термин» не конкретизирован, расплывчат до бесконечности. Под ним можно понимать все, что угодно. Например, поступило 1000 жалоб, из них 900 – в корзине для мусора.

4.4.6. Я понимаю, что указанные Судьи согласно пункту «d»статьи 26 Конвенции «на пленарных заседаниях приняли Регламент Суда». Вопрос в том, можно ли это делать, заведомо нарушая Конвенцию, совершая уголовное преступление?

4.4.7. Я понимаю, что «права и обязанности Секретариата Суда определяются Регламентом Суда». Только ведь клерки Секретариата – дипломированные юристы, поэтому они знают закон, и даже принуждение Регламента на нарушение закона не может оправдать их персональное, добровольное  нарушение закона. Во всяком случае, даже попытки со стороны клерков Секретариата отказаться нарушать закон – нет. 

4.4.8. Из этого следует, с учетом выше изложенного, что существует не только разовый сговор указанных Судей и клерков Секретариата Европейского Суда нарушать Конвенцию, но и постоянное «содружество» в этом деянии. А это уже нельзя представить иначе как устойчивое преступное сообщество.  

4.4.9. То, что изложено выше по данному пункту 4.4, относится к контролю общества над деятельностью Европейского Суда, но я-то – не «общество», я – заявитель, сторона судебного процесса. И даже от меня истинное решение Комитета, изложенное на бумаге – тайна. Не говоря уже о «материалах дела», таких как Заключение неизвестного Судьи-докладчика по моему собственному досье и протокол заседания Комитета по моему судебному делу. Вместо них – пустая бумажка совершенно безответственного клерка Суда. Это трудно себе вообразить. Ни в одном суде мира такого не существует, чтобы полный текст  решения суда был тайной для стороны процесса. Поэтому авторам Конвенции даже не могло прийти в голову, чтобы запретить в Конвенции не выдачу на руки заявителю решения Комитета: весь мир смеялся бы, если бы они это написали. И Европейские Судьи воспользовались этим «пробелом» в Конвенции. Но это же несовместимо с Их «высокими моральными качествами» по Статье 21 Конвенции. Поэтому я вынужден процитировать Суду Статью 6 Всеобщей декларации прав человека, которую Конвенция «принимает во внимание»:  «Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности». Я лишен конкретными Судьями Европейского Суда правосубъектности, как сторона процесса.

4.5. Заявитель, жалоба которого отвергнута Комитетом, – дискриминирован по сравнению с заявителем, жалоба которого достигла Палаты или Большой Палаты, и уже Ими признана «неприемлемой» и отвергнута. Палата и Большая Палата «на любом этапе рассмотрения жалобы» могут объявить жалобу неприемлемой, уже после того, как Комитет объявил ее приемлемой и передал в Палату или в Большую Палату. В таком случае заявителю выдается мотивированное решение Палаты или Большой палаты о неприемлемости, документы доступны общественности (см. начало моего пункта 4.4). Но точно такое же решение о неприемлемости, постановленное Комитетом (притом еще неизвестно, им ли оно вынесено на самом деле?), лишено того же самого. Другими словами, одни и те же Судьи (а всего вернее, клерки Суда) одного и того же Суда совершенно по-разному относятся к двум разным субъектам прав, защищенных Конвенцией. Это просто невообразимо, если прочитать Статью 14 Конвенции, которая гласит: «Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации… по любым признакам». Указанная дискриминация относится к «любым другим признакам». И это есть вопиющее нарушение Конвенции указанными конкретными лицами Суда, совершившими в связи с этим уголовное преступление.

4.6. Судья Ковлер (от России) с точки зрения этики Судьи согласно Статьям 21 (цитировалась, см. мой пункт 4.1.6) и 27 Конвенции не мог участвовать в Комитете по рассмотрению моей жалобы (на Россию), но он участвовал.  Статья 27 Конвенции гласит: 1. «…Суд образует комитеты в составе трех судей, Палаты в составе семи судей и Большую Палату в составе семнадцати судей. Палаты Суда на определенный срок образуют комитеты». 2. «Судья, избранный от государства, являющегося стороной в деле, является ex-officio членом Палаты и Большой Палаты…». 

4.6.1. Я уверен, что авторы Конвенции не по забывчивости не включили Судью от Страны-ответчика  в состав Комитета ex-officio, а только – в состав Палаты и Большой Палаты. Ибо в «тройке» Комитета Судье от Страны-ответчика как знатоку внутреннего права и языка легче повести за собой остальных двух членов Комитета, чтобы получить «единогласие». Они психологически вынуждены учитывать мнение Судьи – представителя Страны-ответчика. Они отдают предпочтение его личному пониманию сути жалобы.  Так как вправе думать, что этот Судья, избранный от Страны-ответчика, «действует в личном качестве» (§ 2 статьи 21 Конвенции), а не как представитель Страны-ответчика. 

4.6.2. Поэтому сам Судья Ковлер должен был сделать над собой усилие, чтобы избежать участия в Комитете по моей жалобе и тем самым показать свои «самые высокие моральные качества», как того требует от него Статья 21 Конвенции. Кроме того, в известных мне жалобах, объявленных Комитетами неприемлемыми, Судья от Страны-ответчика в состав Комитета не входил. Везде, кроме моей жалобы. Это наводит на подозрение в неэтичности Судьи Ковлера, каковое не может быть оставлено без внимания.

4.7. Судья Ковлер (от России) не мог участвовать в Комитете по рассмотрению моей жалобы согласно требованию пункта 2 Правила 28 Регламента Суда. Но он этим требованием пренебрег.  Это требование звучит так: «Судья не вправе принимать участие в рассмотрении какого-либо дела, в котором: (а) он или она имеет личный интерес в деле, включая… также, если существуют любые отношения зависимости судьи от любой стороны по делу; <…> (e) имеются любые иные причины, наличие которых позволяют с учетом принципа разумности сомневаться в его или ее независимости или беспристрастности».

4.7.1. Судья Ковлер участвовал, мог участвовать или мог быть солидарен с судьями, сообществом судей и судебными структурами города Москвы для получения незаконных личных и корпоративных благ и льгот лично от мэра Москвы Лужкова (приложение 10).

4.7.2. Между тем, по всем 6 судебным делам, представленным Европейскому Суду в моей жалобе, моей противной стороной является мэр Москвы Лужков и лично ему подчиненные структуры правительства Москвы. Поэтому Судья Ковлер должен был уже вторично поступить согласно правилу 28 Регламента, взяв самоотвод в Комитете. Но он этого не сделал.

4.8. Исходя из моих пунктов 4.6 и 4.7, я обоснованно подозреваю, что Судья Ковлер преднамеренно не воспользовался своим правом по Статье 27 Конвенции и Правилом 28 Регламента Суда, пренебрег требованием Статьи 21 Конвенции. Для того чтобы использовать свое преимущество в знании русского языка и российского права для формирования неверного «единогласного» представления о жалобе у остальных двух Судей Комитета. И это является прямым нарушением закона, каковым для Судьи Ковлера является Конвенция и Регламент Суда.

5. Я понимаю, что указанные Судьи Европейского Суда защищены Статьей 51 Конвенции («Судьи при исполнении своих функций пользуются привилегиями и иммунитетами, предусмотренными Статьей 40 Устава Совета Европы и в соглашениях, заключенных на ее основе»). Но это не означает, что указанные Судьи в личном качестве могут нарушать Конвенцию на территории Французской Республики.

6. Что касается указанного персонала Секретариата Европейского Суда, то он в своих действиях полностью подотчетен на территории Франции законам Франции, составной частью которых является Конвенция.

7. В Статье 53 Конвенции сказано: «Ничто в настоящей Конвенции не может быть истолковано как ограничение или умаление любого из прав человека и основных свобод, которые могут обеспечиваться законодательством любой Высокой Договаривающейся Стороны или любым иным соглашением, в котором она участвует».

Поэтому я вправе рассчитывать на расследование указанных уголовных преступлений в отношении Конвенции, совершенных на территории Французской Республики.

С настоящим заявлением я не отправляю указанные в тексте приложения 1 – 9, каковые всего лишь доказывают то, что написано в тексте. Поэтому в случае, если по настоящему письму будет принято решение о расследовании фактов уголовного преступления, приложения 1 – 9 будут незамедлительно представлены, как почтой, так и по E-Mail.     

С уважением,   _____  апреля 2006  _________________________  Борис Синюков

 

Французских я даже букв не знаю, не говоря уже о словах, так что отправить это письмо по назначению я, сами понимаете, не мог. Что касается Комитета Министров Совета Европы, то я этот адрес подписал позднее для отправки по электронной почте в московский его офис на своем родном языке. Для очистки совести, так сказать, без всякой надежды на успех, так как фамилия адресата сама за себя говорит – Топорнин.

Немного поразмышляв, я опубликовал этот текст на нескольких форумах с нижайшей просьбой к возможным благодетелям, дескать, помогите перевести на французский. Одним из таких форумов был http://forum.yurclub.ru/index.php?showtopic=118925 – здоровенного сайта «Юридический клуб».

Конечно, ни одного человека со знанием французского не нашлось, я имею в виду – бесплатное знание. А за платным знанием я без форума знаю, куда обратиться, только там дерут такие деньги, что кажется, там не переводчики сидят, а сплошняком – авторы бестселлеров, берущие за каждую намалеванную букву по барану. Помните Маркса «сюртук = овца = топор»?

На упомянутом форуме, естественно, сидят советские юристы, а не абы кто. И что тут началось?  Например, некто Findirektor – «Ржал. А какое хоть преступление судьи совершили?», будто он не умеет читать, хотя и пишет. Некий Filaret спросил у меня, будто он доктор, а не «юрист»: «Мания преследования?», совсем не соображая, у меня эта «мания» или у Европейского Суда? Хотя, если бы он чуток подумал, то у него бы вышло, что мания преследования обнаружена у Суда.

Третий сумасшедший «юрист» под многозначительной кличкой «ООН» начал острить, примерно как острит Булыжник: «мошенничество века… ахтунг, ахтунг!!! …Абрамович купил Европейский Суд вместе со зданием, улицей и всеми судьями… щупальца Русской мафии добрались до самого святого…», и сдобрил всю эту галиматью большой кучей смайликов самого противоположного значения.

Пришлось посоветовать тому, кто «ржал»: «Отвечаю. Прежде, чем ржать, загляните на страничку . Там перечислены статьи УК РФ, которые нарушили российские судьи, и даны составы действий судей, подпадающие под квалификацию этими статьями. Успехов в учебе! – Борис Синюков».

Очередной мой «учитель» выдал, наделав кучу грамматических ошибок, которые я от стыда за него исправляю: «Борис, Вы меня извините, конечно, но Вы вылили на ЕСПЧ такой поток информации, в таком неудобоваримом, неструктурированном виде, что неудивительно, что комитет признал жалобу неприемлемой». Пришлось доучивать и этого «учителя»: «Задаю вопрос как школьнику: Разве суды существуют исключительно для "структурированных" жалоб? Если это так, то правосудие – для избранных? Для остальных – произвол? Но тогда и сам суд не нужен. Или пусть будет суд первой и второй свежести? Видите теперь свою чушь? Или все же будете упорствовать? Тогда я Вам предложу почитать вновь процессуальные кодексы, и если вы найдете там слова "неудобоваримый" или "неструктурированный", то – напишите. Учеба – свет, недоученых – тьма!  С будущим уважением, Борис Синюков».

Еще один умник пишет: «Нет у французских властей юрисдикции над сотрудниками Европейского Суда в отношении действий, совершенных ими при исполнении служебных функций. Да и в Уголовном кодексе Франции отсутствует состав преступления – нарушение процедур в Европейском Суде (специально смотрел)».

Это «специально смотрел» наводит на мысль, дескать, надо пресечь хитрым способом отправку моего письма в прокуратуру Франции, она ведь и впрямь может этим делом заинтересоваться. Вот он и «посмотрел специально». Лучше бы посмотрел на то, как помочь мне перевести текст. Тогда бы я ему поверил. Пришлось напомнить этому умнику: «Допустим, Вы пришли в Европейский Суд в качестве публики или стороны в деле. И Судья, взяв всем известный молоток, врезал Вам по виску. Не дай Бог, конечно. Тогда-то как? Возьмутся французские власти расследовать? Это – первое.
Во-вторых, "нарушение процедур" выражается в конкретной подделке документов и фактов, в преднамеренном обмане и т.д. Неужели на это во Франции нет статей в УК? С трудом верится. С уважением, Борис Синюков.

Между тем встрепенулся Финдиректор, тот, что ржал, и которому я посоветовал подучиться: «Спасибо, я отучился уже 11 лет назад. <…>  И еще раз Вам, Борис, пытаюсь донести – процессуальная деятельность судьи ЕСПЧ и возможное общеуголовное преступление гражданина, к примеру Ковлера, нанесшего удар молотком другому человеку – разные вещи».

Да, забеспокоились «финансовые директора» г-на Ковлера! Иначе бы они не пыжились доказать недоказуемое, обращаясь к 11-летней давности своей учебы. Насчет этой давности я ему написал: «Загляните, если Вас не затруднит, в регламент суда города Медины задолго до нашей эры. Или почитайте мои комментарии на этот счет на известном Вам сайте. Это напомнит Вам о "простом обращении в суд" и о "сложном", каковой Вы проповедуете». И добавил: «Насчет "разных вещей" в отношении Ковлера. Допустим, не молотком Вас огрел Ковлер, а просто обругал Вас матом на процессе, и все это слышали. Как тут-то Вы выкрутитесь? Ведь это тоже уголовное преступление – хулиганство, отягченное статусом.
<…> Вы неплохо передергиваете, а это ведь не только мне видно».

Ухмылки так и сыпались. Наконец, я собрался с духом и написал этим «юристам» в двух постах подряд:

«1. Нет, Вы меня не удивили. Если судьи – юристы, а этого Вы не можете отрицать, то получается, что юристы существуют для юристов, суды – для судов, а мы все (не юристы) чего тут толкемся? Но если не будет нас, то не будет и вас, помрете с голоду.

2. Я же Вам уже написал: где в УПК или в ГПК найти слово "структурированная жалоба"? А ведь "домысливать" законы запрещено, даже КС РФ делает это с большой осторожностью. Не думаю, что Вы уже доросли до этого статуса.

3. Вас, наверное, учили, что "объективных истин" не существует? Все они относительные.

4. Скажите честно и по-возможности доказательно, в каком пункте моего заявления я неубедителен? Только не говорите чохом: во всех. Лучше постарайтесь на любом одном пункте сосредоточиться.

5. Вы тут ведете себя как командир – "в разное". А мне можно Вас – в «Разное»?»

«1. Странные вы, господа юристы! Шутите, зубоскалите, обижаетесь на "кухарок". И прочее. Или я денег не предложил? Поэтому что ли? Между тем, судя по названию сайта, вы должны быть серьезными людьми. Я, хотя и "кухарка", но предложил вполне злободневную тему и вы об этом прекрасно осведомлены. Не скромничайте! Тогда почему зубоскалите?

2. Не могу сказать, что юристы все – чрезмерные любители денег, только мне другие не попадались, я ведь пытался их найти. Но каждый начинал с того, что напишет бумагу, я ему заплачу деньги, а остальное его не интересует: пошлешь, там видно будет. При этом когда я читал сии оплаченные мной бумаги, выходило, что второпях написанная бумага не стоит ломаного гроша. А расценки, как будто это каждый раз - наново изобретается атомная бомба.

3. В результате простой (не-денежный) народ к юристам перестал обращаться, плетет себе лапти сам. Юристы же, не находя на каждого достаточное количество денежных мешков, стали толкаться локтями, но бестолку, так как больше пользы принесет как курице – по зернышку, по зернышку и – сыта. Но снобизм мешает. Отсюда – ирония, переходящая в сарказм к лаптеплетам.

4. Я написал – вы все прочитали и – начали острить, не дав себе труда вникнуть. Не говоря уже о том, чтобы высказаться по существу, не забывая о деловитости. Именно это отношение показывает, что сей форум организован примерно как японская кукла – копия начальника при входе в офис, которой каждый желающий может врезать по харе – сбросить стресс.

Будьте благоразумны, господа! Вы же навсегда отталкиваете бедных клиентов, а на богатых вас ведь хватит совсем немного. Остальные-то что будут кушать? – Борис Синюков».

Наконец до двух «юристов» дошло, проняло, один написал: «Выложите судебные акты. Только сами судебные акты, без Ваших пересказов и каких-либо сокращений», другой добавил: «Да и жалобу Вашу никто обсудить не может, пока не увидит ту первопричину, что вызвала написание жалобы, т.е. судебные акты в оригинале».

Я, конечно, понимал, что они лукавят, ведь из самого заявления в прокуратуру Франции виден состав деяний, подлежащих осуждению. Ведь сразу можно сказать, законны ли эти деяния или – незаконны. И если незаконны, то тогда уж и требовать доказательства самих этих деяний, тем более что я обещал представить упомянутые приложения, доказывающие эти самые факты деяний. Кроме того, я указал два сайта, на которых выложены все судебные дела и причины, по которым эти дела и причины – вопиющи. Так что лукавство – налицо.

Тем не менее, я, с наперед заданным умыслом, написал следующее:

«1. Я, пожалуй, последую Вашему совету – выложу, только это касается внутренних судов, по которым Вы будете судить о самой возможности обращения в ЕСПЧ. А для примера вот решение суда, по которому ЕСПЧ просто обязан вмешаться:

«На основании статьи 49(3) ЖК РСФСР…

- Выселить... из квартиры №... по ул. Грина в г. Москве, с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения, расположенного по адресу: Москва, ул. Б..., дом..., кв....

- Прекратить право собственности С...й на жилое помещение, расположенное по адресу: Москва, ул. Грина....

- Предоставить в собственность С...й жилое помещение по адресу: Москва, ул. Б... с последующей регистрацией на данную площадь С...х.

- Во встречном иске С...х отказать.

- Жилое помещение по адресу: Москва, ул. Грина... перевести в муниципальный фонд города Москвы».

Вот я и спрашиваю: Ведь обязан же? Или нет? Только конкретно.

2. Обращаю Ваше внимание далее, что ЕСПЧ, обязанный рассмотреть нарушение ст.1 Доп. Прот. к Конв., – посылает меня подальше.

3. Но все изложенное выше не имеет никакого отношения к сути моего письма в Прокуратуру Франции на уголовные преступления, совершенные конкретными лицами на территории этой страны. Ибо эти преступления доказаны в самом тексте письма. Так что уж выскажитесь, пожалуйста, по предмету моей публикации, а не наводите тень на плетень. С уважением, Борис Синюков».

Дурость «юриста»  Xandr видна из следующего. Этот юридический калека приводит мои слова «ЕСПЧ просто обязан вмешаться» и продолжает: «ЕСПЧ никому и ничего не обязан.
Вы опять сократили судебный акт, из приведенных Вами цитат непонятно, какие были к этому основания. Тем более, я не знаком с делом, не могу говорить о том, доказаны эти основания или нет. Да и не буду этого делать...»

И хотя я ему ответил «Получается, Вы наняли штукатура (ЕСПЧ нанят за строку в нашем бюджете), и штукатур, получив с Вас деньги, ничем для Вас не обязан? Даже поштукатурить и побелить потолки у Вас в квартире?», –  не эта фраза главное. Главное в том, что «юрист» – набитый дурак. Или подлец, что еще хуже. Я ведь не зря написал выше, что предоставил решение суда с наперед заданным умыслом. Умысел как раз и состоял в том, что я передал судебный акт, как он просил, «без Ваших (Моих) пересказов и каких-либо сокращений».

«Вы опять сократили судебный акт!», – восклицает дурак. То есть, дураку нужен текст, где суд доказывает возможность применения ко мне статьи 49(3) ЖК РСФСР. А я ведь не зря эти «доказательства» не привел, ибо они абсурдны в любом гипотетическом случае, какой только может прийти в голову. Но я же указал, «на основании» чего суд лишил меня собственности. –  «На основании» статьи 49(3) ЖК РСФСР.

Поэтому дураку надо было просто открыть эту статью и прочитать там: «Если дом, в котором находятся приватизированные квартиры, подлежит сносу по основаниям, ПРЕДУСМОТРЕННЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, выселяемым из него собственникам квартир С ИХ СОГЛАСИЯ предоставляется равноценное жилое помещение на праве собственности либо иная компенсация…».

Прочитав, любой дурак, включая нашего, должен сообразить, что данная статья не предназначена для представления ее в суд в качестве принудительной меры, она предназначена для мирного, договорного, внесудебного получения МОЕГО СОГЛАСИЯ на обмен. Спрошу дурака: «Или суд может принуждать к СОГЛАСИЮ? Или своей огромной дурацкой силой преодолевать мое НЕСОГЛАСИЕ?»  Если он ответит, что может, то он – дурак трижды. И я еще не все сказал.

Дурак, увидев выделенные мной слова «предусмотренные законодательством» в приведенном законе, должен бы перерыть все законы, хоть один из которых позволял бы сносить мою собственность. Дурака мне жалко, так как даже суд не мог откопать такого закона, ибо в качестве закона он «употребил» Градостроительный план Лужкова, каковой меняется чуть ли не ежедневно, то есть не обладает необходимейшим свойством правовой определенности и стабильности (дурак, загляни в прецеденты Европейского Суда). И, кроме того, этот План по сей день не утвержден правительством России, а согласно «совместному ведению распоряжения землей» (пусть дурак заглянет в Конституцию, статья 72, пункт «в») – должен быть утвержден. Но это – уже лишнее, это уже лично для Европейского Судьи от России Ковлера, у которого или ума, или подлости столько же, как и у нашего дурака, для которого достаточно предыдущего моего абзаца. То же надо сказать и Ковлеру.

Ах, если бы на этом форуме был только один дурак! Их же целая куча! Ни одного адекватного! Вот другой: «Значит, суд счел Ваши доводы неубедительными».  Пришлось его спросить: «А Вы-то сочли? Или нет? Ведь Вам статья 49(3) ЖК РСФСР указана, она на период вынесения решения действовала. Так будьте добры, откройте ее. Там же сказано, что она применяется "с моего согласия". Тогда шевельните мозгами еще раз, и спросите себя: суд может принуждать к согласию?»

Третий: «Для ЕСПЧ нет вышестоящего суда». Вот я его и спросил примерно как неисправимого двоечника: «А у меня в обсуждаемой Вами статье есть хоть одно слово на этот счет? Только не перепутайте, пожалуйста, уголовное нарушение закона конкретным имярек, будь он даже судьей, с тем местом, в котором он работает».

Четвертый: «Ваша жалоба трудна для прочтения и понимания». Мой ему ответ: «Вы еще не позабыли о нанятом Вами штукатуре? Он ведь тоже может Вам сказать, получив с вас деньги, что Вы сильно заср... потолок, поэтому он ничего для Вас не может сделать. Хлопнет дверью и уйдет, позвякивая Вашими деньгами в кармане».

Пятый вновь исполнил припев, как в гимне: «Деятельность суда (любая – расшифровка пятого дурака) не является преступлением в силу независимости суда». А я ему частушку: «Допустим, судья, рассматривая Вашу жалобу на соседа, треснет Вас по черепу известным молотком (не дай Бог, конечно), так как лицо у Вас ему не понравилось. Это как раз подходит под вашу формулу "любая деятельность". Поразмышляйте над этим на досуге. Не со стопроцентным, конечно, уважением, Борис Синюков».

Я отчетливо вижу, что дураки поизносились, ни одной уже подлой мысли в голове, а здравых мыслей у них вовсе не бывает. Дурак по имени Чувык пишет: «Согласен с (дураками – Мое) Филаретом и Антибиотиком, тему действительно стоит закрыть». Дурак Хандр аж прилюдно заплакал-взмолился: «Борис Синюков, действительно, Вам трудно что-либо объяснить. Для Вас есть только Ваша правда, а высказывания других – ничто. Присоединяюсь к (дуракам – Мое) Чувык, Антибиотик, Филарет».

Тут меня слегка поддержал внезапно и случайно оказавшийся на форуме некий Сюся, явно не «юрист». И дурак Антибиотик аж взревел: «Борис Синюков и Сюся, даже не знаю, КТО ИЗ ВАС БОЛЬШЕ ПОХОЖ НА МОЙ ЧЛЕН» и добавил к скабрезности пять картинок соответствующего вкуса. А потом уже благим матом заорал: «В «Разное» их!!!». Количество восклицательных знаков я убавил.

Наступила кульминация. Записные дураки не справлялись с возложенной на них задачей «интеллигентно» мне противостоять.      

И вдруг средь этого непотребного шума и гама на форуме появляется письмецо ярмарочного карточного шулера, одетого во фрак, чтоб пустили через порог «заведения для чистой публики». Письмецо следующее.

«Уважаемый господин Борис Синюков!

Сообщаем (вроде как Государь Всея Руси – Мое), что Решение о неприемлемости в отношении Вашей жалобы вынесено Комитетом Европейского Суда 29 апреля 2005 на основании ее явной необоснованности.

Так, согласно имеющихся (надо имеющимся – Мое) прецедентов (надо прецедентам, а то как у «француза» – Мое) ЕСПЧ, оправдано вмешательство в право на уважение собственности в случае соблюдения "справедливого равновесия" между требованиями общего интереса и необходимыми условиями защиты основных прав личности при реализации политики градостроительства.

В частности, ранее Суд уже указывал: "В такой сложной и трудной области, как развитие больших городов, Государства - участники Европейской конвенции должны пользоваться широкой свободой усмотрения при реализации своей политики градостроительства" (Sporrong et Lonnroth, 69); "Государства-участники должны пользоваться широкой свободой усмотрения при реализации своей политики градостроительства" (Phocas, 55).

С уважением, Anatoly KOVLER».

То есть в бой вступили стратегически-юридические войска России. Вы же сами видели выше как я размазывал по стенке недотеп не-стратегических – точную копию инвалидных войск капитана Миронова из Белогорской крепости времен его собственной «Капитанской дочки».

Самое смешное же в том, что самая лучшая, самая тяжелая юридически-стратегическая ракета марки «ковлер» так заржавела, ее электронные мозги так разъела моль и тараканы, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Пришлось мне обугленные, с объеденной клопами изоляцией, спекшиеся в кучу проводки разобрать, перепаять, подключить к батарейке от карманного фонарика и попытаться вложить туда хотя бы несколько килобайт информации. Примерно как в «мозг» детского самодвижущегося автомобильчика. Вот, как это у меня вышло.

«ГОСПОДИН АНАТОЛИЙ КОВЛЕР (надо полагать, Судья Европейского Суда, участвовавший в упомянутом им Комитете 29 апреля 2005) НИКОГДА НЕ ЧИТАЛ НИ СТАТЬИ 1 ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРОТОКОЛА К КОНВЕНЦИИ, НИ «ИМЕЮЩИХСЯ ПРЕЦЕДЕНТОВ ЕСПЧ». Я это доказываю НЕ г-ну Ковлеру (ему – бесполезно, это примерно как доказывать что-нибудь железной кувалде), я это доказываю вам, господа читатели. Как дважды два – четыре.

1. В решении по делу Иатридис против Греции (25 марта 1999 г.), Европейский Суд подчеркнул, что первый вопрос, который необходимо ставить, это – правомерность, поскольку если вмешательство не было правомерным, оно не могло быть совместимым со ст. 1 Протокола № 1 (ныне этот протокол – Дополнительный). Другими словами, есть ли в России закон, по которому меня можно лишить собственной квартиры? Но г-н Ковлер не знает дела Иатридиса, он знает только дело Спорронг и Лоннрот (Sporrong et Lonnroth, 69), он сам на него ссылается.

2. В делах Спорронг и Лоннрот против Швеции и  Джеймс против Соединенного королевства Суд установил следующий прецедент по незыблемому порядку рассмотрения защиты по статье 1:

2.1. Первый вопрос, который должен был решить Суд, имело ли место вообще вмешательство в право собственности по смыслу ст.1. – Да, вмешательство в мое право собственности «имело место».

2.2. Вторым шагом становится решение вопроса о том, может ли такое вмешательство быть юридически обосновано государством. Другими словами, повторяю, есть ли закон в России, по которому у меня можно изъять собственность?

2.3. Но только декларации того факта, что вмешательство в право соб­ственности преследует законную цель, недостаточно. Такое вмешатель­ство должно также быть соразмерным.

2.4. Было ли соблюдено справедливое рав­новесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности?

Другими словами, Суд сам себе установил этот порядок и отныне не может рассматривать эти пункты от конца к началу без специальной оговорки для каждого такого случая. Впрочем, в моем примере (п.1) по делу Иатридис это – несомненно. Надо задать себе вначале вопрос: есть ли закон? Точнее, «на условиях, предусмотренных законом». Ибо, если нет закона, то нечего времени терять на рассмотрение остальных пунктов. Надо прямо на этом этапе констатировать: Конвенция нарушена.

3. Для моего случая такого закона в России не существует. Ибо российский суд лишил меня имущества на основании статьи 49 (3) ЖК РСФСР, которая требует МОЕГО СОГЛАСИЯ на это  лишение. Другими словами, российский суд отменил в действующем законе МОЕ СОГЛАСИЕ, или силою своего решения преодолел МОЕ НЕСОГЛАСИЕ, что одно и то же, и в любом случае – произвол. То есть, в судебном решении назван закон, который не мог быть применен без моего на то согласия. Никаких других ссылок ни на какие другие законы России в судебном решении нет. 

Поэтому Европейский Суд, если он не круглый идиот, на этом месте должен был бы написать: Конвенция нарушена, и поставить точку. Ведь сам же Суд пишет в деле Иатридиса «поскольку если вмешательство не было правомерным, оно не могло быть совместимым со ст. 1 Протокола № 1».

4. Вместо признания этого несомненного факта г-н Ковлер, перепрыгнув пункты 2.1 – 2.3, обращается непосредственно к пункту 2.4, «справедливому равновесию». Поэтому-то я и говорю, причем неопровержимо обоснованно, что г-н Ковлер никогда не читал ни статьи 1, ни прецедентов Суда.

5. Ведь этими своими словами, я их повторю «оправдано вмешательство… в случае соблюдения "справедливого равновесия"…», не упоминая об «условиях, предусмотренных законом», г-н Ковлер отменяет четкое понятие Конвенции «предусмотрено законом». В результате «справедливое равновесие» можно рассматривать в неограниченном правовом пространстве, тогда как «равновесие» не должно выходить из рамок закона. Вот, г-н Ковлер несколько слов из решения ЕСПЧ по делу Литгоу «…ПОСКОЛЬКУ ЗАКОННЫЕ ЦЕЛИ, преследуемые в «интересах общества»…». Видите разницу? У Вас нет упоминания «законных целей», а оно должно быть, чтобы перейти к «интересам общества». 

6. Я это доказываю словами самого г-на Ковлера «Государства – участники Европейской Конвенции должны пользоваться широкой свободой усмотрения при реализации своей политики градостроительства». То есть, отныне по Ковлеру «широкой свободе усмотрения» нет никаких преград, в том числе и возведенных законом страны-участника Конвенции. Значит, г-н Ковлер отменил фразу Конвенции должно быть «предусмотрено законом и общими принципами международного права»? Естественно, отменил. Коль скоро он рассматривает ситуацию с конца, с пункта 2.4, не обращая никакого внимания на пункты 2.1 – 2.3 и не учитывая пункт 1 прецедента ЕСПЧ. 

7. И после всего этого г-н Ковлер смеет писать о «ЯВНОЙ НЕОБОСНОВАННОСТИ» моей жалобы? Смеет,  еще как смеет. Вы же сами только что читали его собственные слова. Только вот как теперь быть с совестью г-на Ковлера? Как быть с его беспристрастностью? Как быть с тем, что он «участвует в Суде в личном качестве» (ст. 21 Конвенции), а не в качестве сомнительного адвоката России? Как быть с его «самыми высокими моральными качествами»? (ст. 21 Конвенции).

У Вас один выход, г-н Ковлер, вернее два: или с позором подать в отставку, или приложить усилия для возвращения моего дела на пересмотр. Тем более что я подал заявление в Секретариат ЕСПЧ в порядке «новых относящихся к делу фактов» (пункт b, § 2, ст. 35 Конвенции). Секретариат молчит, я направил письмо – «чего же Вы молчите?». И вновь без ответа. – Борис Синюков».

 

__________________

 

Сейчас Ковлер побежит просить отставку! Как бы не так! Есть ли хоть один такой прецедент в России? Даже пойманные в видеоглаз голые и с голыми проститутками служители, «похожие на служителей юстиции» этого не делают.

Так что без Прокуратуры Республики Франция и Комитета Министров Совета Европы тут, по-моему, не обойтись. Или написать еще и Карле дель-Понто? Она ведь после смерти Милошевича в трауре. Вернее, как бы не у дел.

Только ведь и изучать французский мне в 70 лет вроде бы как поздновато. Коль скоро русских со знанием французского не нашлось во всей Великой России, может, найдутся французы со знанием русского? А я им поставлю бутылку русской водки с нашим Президентом на этикетке. Он ведь – тоже участник моей эпопеи. Я ведь ему тоже написал около 20 бесполезных писем.     

                                                                                                                                  22.04.06.    

 

[ Оглавление романа]

[ Назад ] [ Вперед ]