ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Conseil de I’Europe - Council of Europe

Strasbourg, France - Страсбург, Франция

 

Первая секция

Жалоба № 35993/02 (неприемлема)

Синюков против России

 

Новые относящиеся к делу факты

(согласно  § 2b статьи 35 Конвенции)

 

в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции по правам человека

и ста­тьями 45 и 47  Регламента Суда,

ссылаясь на письмо Секретариата Суда от 13 мая 2003 г. о «своевременном сообщении Суду

о любых изменениях в деле и предоставлении копий вынесенных судебных решений,

а также – на второй абзац письма Секретариата Суда от 23 июня 2005 г.,

дополнительно заявляю следующее,

ссылаясь на  § 1 (последняя фраза) и § 2 статьи 37 Конвенции,

с учетом возможности по статье 38 Конвенции (§ 1b)

 

 

I.                   СТОРОНЫ

           

A.    ЗАЯΒИТЕЛЬ

 

1.          Фамилия заявителя Синюков

 

2.          Имя(имена) и отчество Борис Прокопьевич

 

            Пол: мужской

 

3.          Гражданство              Российская Федерация

 

4.          Род занятий               пенсионер

 

5.          Дата и место рождения 05 июня 1936 года

 

6.          Постоянный адрес  117042 город Москва улица Бартеневская дом 13 квартира 121

 

7.          Номер телефона   (095) 717 – 72 - 43

 

8.          Адрес проживания в настоящее время (если отличается от п. 6)       не отличается

           

 

9.          Имя и фамилия представителя     без представителя

           

10.               Род  занятий  представителя       без представителя

 

11.          Адрес  представителя                   без представителя

 

12.          Номер телефона  без представителя Номер телефакса без представителя

 

 

 

B.       ΒЫСОКАЯ ДОГОΒАРИВАЮЩАЯСЯ СТОРОНА

           

           

 

 

                (Укажите название государства, против которого направлена жалоба)

 

13.        Российская Федерация

 

 

II Изложение фактов       

14.           

14.1. Известные Европейскому Суду факты. Я их привожу с единственной целью, чтобы дальнейшее изложение новых относящихся к делу фактов было преемственным и понятным без обращения к полному досье.

 

14.1.1. Зюзинский суд первой инстанции города Москвы постановил решение от 19 ноября 2002 года:

«На основании статьи 49³ ЖК РСФСР…

- Выселить Синюковых Г.В., Б.П., Д.Б. из квартиры №9 дома 16 по ул. Грина в г. Москве, с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения, расположенного по адресу: Москва, ул. Бартеневская дом 13 кв. 121.

- Прекратить право собственности Синюковой Г.В. на жилое помещение, расположенное по адресу: Москва, ул. Грина 16 кв. 9.

- Предоставить в собственность Синюковой Г.В. жилое помещение по адресу: Москва, ул. Бартеневская 13-121 с последующей регистрацией на данную площадь Синюковых Б. П. и Д.Б.

- Во встречном иске Синюковых Б.П., Г.В., Д.Б. отказать.

- Жилое помещение по адресу: Москва, ул. Грина 16, кв. 9 перевести в муниципальный фонд города Москвы» (приложение 86 полного досье по Жалобе).

 

14.1.2. На это решение 22 ноября 2002 подана кассационная жалоба в Мосгорсуд (приложение 70).

 

14.1.3. Еще до рассмотрения кассационной жалобы Мосгорсудом Зюзинский суд первой инстанции 04 декабря 2000 постановил определение: «решение суда от 19.11.02» о нашем выселении «обратить к немедленному исполнению» (приложение 75).

 

14.1.4. Судебный пристав-исполнитель 11 декабря 2002  перевез наше имущество в квартиру 121 по ул. Бартеневская, 13, наш же дом по ул. Грина, 16, включая нашу квартиру 9, через несколько дней, был снесен властями Москвы с лица земли.

 

14.1.5. Мосгорсуд 30 января 2003 рассмотрел кассационную жалобу по пункту 14.1.2  и своим определением постановил: «Решение Зюзинского районного суда от 19 ноября 2002 года оставить без изменения, кассационные жалобы Синюковой Г.В., Синюкова Б.П., Синюкова Д.Б. – без удовлетворения» (приложение 90 полного Досье).

 

14.1.6. Учитывая удобство рассмотрения новых относящихся к делу фактов, прилагаю указанные выше приложения к данному заявлению повторно: приложение 86 под номером 1, приложение 70 – под номером 2, приложение 75 – под номером 3, приложение 90 – под номером 4.   

 

14.2. Новые относящиеся к делу факты.

 

14.2.1. Изъятое судом право собственности на квартиру 9 по ул. Грина 16 принадлежит как моей жене Синюковой Г.В., так и мне, как совместная с ней собственность согласно Семейному кодексу РФ, статья 34. Ибо квартира приобретена по взаимному с ней согласию по договору купли-продажи на имя моей жены, находящейся на этот период со мной в браке и ведущей со мной общее хозяйство (приложение 5 на двух листах).   Моя жена никогда не оспаривала этого, моего права.

14.2.2. Суд в процессе насильственного обмена изменил правоотношение между супругами к квартире  №121 по ул. Бартеневская по сравнению с существовавшим правоотношением к квартире № 9 по ул. Грина 16.  Квартиру №121 по ул. Бартеневская 13 суд фактически подарил лично Синюковой Г.В., обязав ее при этом только «зарегистрировать» мужа и сына в своей новой собственности. Таким образом, Синюков Б.П. был лишен судом своей части в совместной собственности (приложение 1).

14.2.3. Я и жена совместно подали заявление от 01 октября 2004 года о пересмотре решения суда от 19 ноября 2002 года по вновь открывшимся обстоятельствам, с целью исправления недостатка, указанного в пункте 14.2.2 (приложение 6).

14.2.4. Зюзинский суд 21 октября 2004 года отклонил наше ходатайство без объяснения причин (приложение 7).

14.2.5. На это определение 22 октября 2004 года подана в Мосгорсуд частная жалоба (приложение 8), которую Мосгорсуд 24 ноября 2004 отклонил, оставив определение суда первой инстанции без изменения (приложение 9).                                                           

14.2.6. Впервые я обратился в Европейский Суд 12 августа 2002 года о насильственном обмене российским судом нашей совместной с женой собственности от своего имени. Так как у меня имелась доверенность от своей жены на ее часть этой совместной собственности, выданная мне 28 мая 2002  (приложение 10). Затем я направил дополнение № 1 от 29 ноября 2002,  дополнение № 2 от 15 января 2003, дополнение № 3 от 20 марта 2003, дополнение № 4 от 15 января 2004, дополнение № 5 от 30 октября 2004, так как взаимосвязанные судебные дела продолжали развиваться в российских судах. Получение всех этих дополнений регулярно подтверждалось Секретариатом Суда.

Но, так как ситуация с моими судебными делами в российских судах продолжала развиваться и дальше, я направил в Суд приложение № 6 от 17 мая 2005, сданное на почту 18 мая 2005. Однако это дополнение № 6 опоздало. Суд 29 апреля 2005 принял решение о неприемлемости жалобы, о чем Секретариат сообщил мне письмом от 19 мая 2005, которое я получил 31 мая 2005, то есть, спустя 13 дней после отправки приложения № 6. Таким образом, очевидно, что Суд при рассмотрении моего дела о приемлемости не мог учесть в своем решении дополнение № 6. И в настоящее время не имеет значения, получил ли Суд вообще это дополнение.       

   В связи с этим, все то, что изложено в предыдущих пунктах 14.2.1 – 14.2.5, является в моем деле – новыми, ранее неизвестными мне и Европейскому Суду, фактами.

Между тем, согласно моим пунктам 14.2.4 и 14.2.5, наша семейная пара (я и моя жена) предстаем  перед Судом в различном качестве, тогда как этого раньше не было:

- моя жена – как пострадавшая от насильственного обмена собственностью, с каковым обменом она не согласна;

- я – как пострадавший от конфискации моей собственности. 

14.2.7.  Кроме того, с момента получения решения Европейского Суда о неприемлемости жалобы испортились отношения в моей семье до такой степени, что совместное проживание в замененной, фактически подаренной, моей жене российским судом квартире № 121 по улице Бартеневская дом 13 стало для меня невыносимым. Обстоятельства развивались следующим образом.

14.2.7.1.  Еще до исполненного судебным приставом решения суда по моему пункту 14.1.1 было еще одно решение Зюзинского суда первой инстанции о нашем выселении от 28 августа 2002, аналогичное по смыслу, только нас обязали переселиться в квартиру по улице Шверника, а не квартиру по улице Бартеневская. Подробности об этом судебном деле представлены в дополнении № 3, страницы 1-12 (Третье судебное дело)  к отвергнутой жалобе.

14.2.7.2.  Квартира по улице Шверника была лучше квартиры по улице Бартеневская, в которой мы сейчас живем. Но квартира по улице Шверника была хуже, чем наша собственная квартира по улице Грина, из которой нас выселяли, и это признал даже Мосгорсуд 24 октября 2002, отменив решение Зюзинского суда от 28 августа 2002 по моей кассационной жалобе от 13 сентября 2002 (Дополнение № 3, стр. 1-12).

14.2.7.3.  В мщение за упомянутую кассационную жалобу Зюзинский суд первой инстанции 28 ноября 2002 закрыл судебное дело по отмененному Мосгорсудом своему решению от 28 августа 2002. И вместо него открыл и принял по нему решение 19 ноября 2002 новое судебное дело по нашему выселению, которое и завершил  11 декабря 2002 судебный пристав по моему пункту 14.1.4  (Дополнение № 3, стр. 1-12).

14.2.7.4.  Повторяю, квартира по улице Шверника была значительно лучше нашей нынешней квартиры по улице Бартеневская, иначе бы это не было мщением суда. Именно этот факт после объявления Европейским Судом жалобы неприемлемой сделал мою жизнь в семье невыносимой. Жена и сын практически ежедневно обвиняют меня в том, что они могли бы жить, если бы я не обратился в Европейский Суд, в более благоприятных для них условиях. Отмечаю, что предварительное заявление в Европейский Суд направлено мной 12 августа 2002.

14.2.7.5.  У меня нет сил терпеть постоянные, злобные упреки моей семьи, но весь ужас состоит в том, что мне некуда поселиться за пределами квартиры по улице Бартеневская. Аренда даже однокомнатной квартиры превышает в два раза мою пенсию, не говоря уже о покупке отдельной квартиры. Сбережений у меня нет. Квартира по улице Бартеневская по решению российского суда теперь принадлежит полностью моей жене, и она это понимает. Моя же собственная часть в совместной с женой, снесенной властями, собственности на бывшую нашу квартиру по улице Грина по решению российского суда фактически конфискована. Ибо эти мои права с квартиры по улице Грина на квартиру по улице Бартеневская российский суд не перенес. Более того, суд отказал в нашей с женой просьбе об этом. Жена, повторяю, это понимает после объявления моей жалобы неприемлемой, и пользуется своим настоящим правом. Поэтому я не могу даже обратиться в суд с просьбой о принудительном размене с женой квартиры по улице Бартеневская на две квартиры, меньшей площади. Положение мое безвыходное и его таковым сделали публичные власти Москвы и российский суд. Европейскому Суду об этом факте не было известно, когда он принимал решение о неприемлемости жалобы.                 

14.2.8. Во время процедур конфискации моей собственности, ее сноса, и моего обращений в Европейский Суд я не знал и не мог знать, для чего моя собственность конфискуется правительством Москвы. Теперь я знаю это, так как на месте моего уничтоженного дома построен новый микрорайон (приложение 11). Поэтому уместно сравнить наш дом и вновь построенный. На том же самом земельном участке, фактически в парке, стоял 4-этажный кирпичный дом на 32 квартиры. Сейчас на этом же  участке стоит 16-этажный дом на 192 квартиры, причем парк весь вырублен. Поэтому площадь придомовой территории (не парк, а именно голая площадь), приходящаяся на одну квартиру, уменьшилась в шесть раз, с 400 кв. метров до 67 метров, и соответственно ухудшились экологические параметры для новых жильцов. Другими словами, застройка территории чрезмерно уплотнена с целью получения максимальной прибыли от наиболее дорогой земли в районе, прилегающем к станции метрополитена «бульвар Дм. Донского» (приложение 12). То есть, это было сделано как вопреки общественным интересам, так и моим личным интересам.   

14.2.9. Теперь уместно установить,

а) кто же получает эту прибыль в ущерб экологии?

б) каким образом она получена?

в) не использовало ли правительство Москвы свою власть, чтобы в ущерб общественным интересам и моим личным интересам обеспечить застройщику наивысшую прибыль?

г) как соотносится общественный интерес и мой личный интерес с прибылью застройщика?

Для этого надо рассмотреть ретроспективу с 1993 года, представить и проанализировать дальнейшие факты вплоть до выселения моей семьи, сноса моего дома, постройки и продажи застройщиком вновь построенных домов.

14.2.9.1.  В приложении 12 представлен план земельного участка с нанесением на него ситуации, как до сноса моего дома, так и после постройки новых домов. На схеме показаны ранее имевшиеся на этом земельном участке строения и три высоковольтных линии электропередач (ЛЭП) на 110, 220 и 500 кВ, которые препятствовали новому строительству на этом земельном участке. ЛЭП не создавали угроз моему дому, ибо расстояние от моего дома до ЛЭП было меньше, чем расстояние от ЛЭП до уже построенных домов (в приложении 12 – справа). Поэтому мой дом не надо было сносить в общественных интересах по этому фактору.    

14.2.9.2. Мэр Москвы подписывает постановление Правительства Москвы от 19 января 1993 г. N 28 "О концепции социально-экономического и градостроительного развития Юго-Западного административного округа (ЮЗАО) г. Москвы в условиях рыночной экономики" (с изменениями от 11 апреля 1996 г.). Этим постановлением предусматривается «перекладка высоковольтной линии 500, 220 и 110 в кабель вдоль микрорайонов 2а и 6а Северное Бутово и инженерное обеспечение». После «перекладки» этим же постановлением на освободившейся земле намечается построить жилые дома и:

- культурный центр: киноконцертный зал, клубы по интересам, школы эстетического воспитания детей на 600 учащихся;

- центр досуга: спортзал, видеозал, игровой зал, кафетерий на 22,0 тыс.кв.м общей площади;

- крытые спортивные плоскостные сооружения.

Спустя 12 лет ЛЭП перенесены, мой дом снесен, новые жилые дома построены, из остального – ничего. Во-первых, именно «остальное» имеет  самое прямое и непосредственное отношение к общественным интересам. Мало того, общественные интересы со строительством новых жилых домов пострадали. Ибо имевшиеся ранее строительства новых домов общественные культурно-развлекательные, рекреационные, учебные и спортивные объекты оказались перегруженными. Во-вторых, если бы мой 4-этажный дом не был снесен и на его месте не построен новый 16-этажный дом, то общественный интерес пострадал бы меньше, а мой личный интерес не пострадал бы вообще.        

14.2.9.3.  Постановлением Правительства Москвы от 19 сентября 1995 г. N 782 "О Московской городской программе "Жилище" предусмотрена следующая структура этажности в 1996 - 2000 гг.: 18 - 22 этажей - 10%, 10 - 17 этажей - 49%, 7 - 9  этажей - 24%, до 5 этажей - 17%».  Во-первых, сама по себе эта «структура этажности», в которой предусмотрено возводить 83 процента жилых домов от 7 до 22 этажей, не может быть оправдана общественными интересами. Так как даже в Западной Европе, в более стесненных условиях, не позволяют себе без крайней необходимости возводить жилые дома с таким количеством этажей в таких больших относительных объемах. Во-вторых, Северное Бутово, где стоял мой дом, – не центр столицы, где земля застраивалась века. Северное Бутово с трех сторон окружают бескрайние российские просторы, и только с четвертой стороны есть еще более удаленный от центра район – Южное Бутово, с самым дешевым по Москве жильем.  В-третьих, даже  сама по себе противоречащая общественным интересам,  «структура этажности», в Северном Бутове не выполнена. С момента написания указанного постановления в Северном Бутове не построено ни одного дома менее 7 этажей, построены 16-этажки. А мой прекрасный и почти новый 4-этажный дом снесен правительством Москвы. Таким образом, от сноса моего дома и нового строительства пострадали как общественный интерес, так и мой личный интерес.

14.2.9.4. Постановлением Правительства Москвы от 15 сентября 1998 г. N 706 «Об освобождении территории застройки микрорайонов 2а, 6а Северного Бутово»  (см. приложение 12) поручено ОАО "Москапстрой" подготовить предложения по проекту застройки м/р 2а, 6а Северного Бутово, в связи с изменением норм охранно-защитной зоны ВЛ-110 кВ» (п.6.1 МГСН 2.03-97)». Эта цитата говорит о том, что ЛЭП 220 и 500 кВ намечено перенести в другое место, а ЛЭП 110 кВ оставить около вновь построенных жилых домов (см. приложение 12).

Я изучил вопрос, что такое «изменение норм охранно-защитной зоны». Главный санитарный врач СССР установил: «Ближайшее расстояние от оси проектируемых ВЛ напряжением 750-1150 кВ до границы населенных пунктов, как правило, должно быть не менее: 250 м - для ВЛ напряжением 750 кВ и 300 м - для ВЛ напряжением 1150 кВ. Допускается в исключительных случаях приближение к границам сельских населенных пунктов, пересечение их проектируемыми ВЛ напряжением 330-750 кВ при условии заземления металлических изгородей и крыш домов, расположенных в санитарно-защитной зоне».  

Теперь сравним требования Главного санитарного врача СССР с МГСН 2.03-97, установленных постановлением правительства Москвы от 1 апреля 1997 г. N 244 "Об утверждении Московских городских строительных норм "Допустимые параметры электромагнитных излучений в помещениях жилых и общественных зданий и на селитебных территориях" (МГСН 2.03-97)». Вот они: «Для воздушных линий электропередачи (ЛЭП) устанавливаются охранные зоны, размеры которых в зависимости от напряжения ЛЭП составляют:

 

 

Вот что такое «изменение норм охранно-защитной зоны»! Другими словами, общественный интерес попирается, если так угодно правительству Москвы. Но и это еще не все. Надо заметить, что Главный санитарный врач пишет о приближении к границам сельских населенных пунктов, притом рекомендует заземлять крыши и изгороди, так что при московских нормах надо бы заземлять не только крыши и изгороди при шестикратном уменьшении нормы, но и кровати, и ложки, и обручальные кольца.

Главное замечание к этому пункту. В период применения мэром указанного МГСН 2.03-97 (1997) к реалиям района Северное Бутово наметился пуск станции метро «Бульвар Дм. Донского». Поэтому этот район стал привлекать внимание беднейших слоев населения из-за дешевизны квартир, ибо у бедняков единственным видом транспорта является метро. Правительство Москвы на бедняках хотело сэкономить, поэтому и применены эти нормы облучения от ЛЭП. Другими словами, появилось три совершенно разных «общественных интереса» у одного и того же народа:  у жителей «сельских населенных пунктов» (по Главному санитарному врачу СССР), у беднейших жителей Москвы (которые будут заземлять ложки с вилками), и богатых жителей Москвы (которые ложки с вилками заземлять не намерены). Именно поэтому московское правительство применило эту людоедскую норму по облучению. Другое объяснение трудно найти. И оно исчерпывающе характеризует это правительство.

14.2.9.5.  Другой факт гипертрофированного учета общественного интереса. В Постановлении Правительства Москвы от 17 июля 2001 г. N 666-ПП "О градостроительном плане развития территории Юго-Западного административного округа до 2020 года" (с изменениями от 20 мая 2003 г.) сказано: «Выполнение жилищной программы предусмотрено за счет: 1.3.2. Сноса жилищного фонда в объеме 1500000 кв. м общей площади, в том числе: 1-2-этажной застройки поселка Бутово и 8 деревень общей площадью 90000 кв. м; ветхого фонда - 30000 кв. м общей площади и пятиэтажной панельной застройки - 1380000 кв. м общей площади…».

В приложении 13 представлена статья «Бульдозером по граням между городом и деревней», которая дает представление, в частности, о «сносе жилищного фонда 1-2-эиажной застройки и 8 деревень», каковые все видны из моего окна. Здесь столько много «общественных интересов» у одного и того же народа, что «интерес» правительства Москвы и «интерес» покровительствуемых правительством Москвы строительных организаций, почти не заметен. Подробно истоки и движущие силы этих «интересов» будут рассмотрены ниже, в разделе «Нарушение Конвенции», здесь же только их перечислю.

а) Горе вместо интереса жителей сносимых домов, последовавшее вслед за присоединением деревень к Москве, в основном в бытность мэром Москвы Лужкова. Власть Московской области, естественно, перестала этими деревнями заниматься, и за прошедшие годы две деревни, стоящие по одну и другую сторону границы Москвы стали отличаться друг от друга как небо и земля. В границах Москвы – каменный век, за границами Москвы – современность. В результате – сегрегация населения деревень на тех, кто сопротивляется невзгодам (70 процентов) и на тех, кто невзгодам не сопротивляется (30), а только ждет конца своих дней.       

б) В домах тех, кто сопротивляется, вдруг стали массово возникать пожары. В колодцах исчезла вода из-за окружения со всех сторон котлованами, перестало поступать электричество, школы и магазины развалились.  И если мэр Москвы позволяет себе держать 75 деревень в Москве без света, воды и тепла, значит, он сживает со света не деревни, он сживает со света – людей. В то же самое время соседние деревни вне границ Москвы приобретают все более и более достойный вид. 

в) Людям открыто угрожают судом, а каковы суды, купленные мэром, это известно всей Москве, а не только из моего окна и настоящего дела.  

г) В связи с этим интересно мнение мэра Москвы, приведенное в этой статье и не оспоренное мэром: «Новое жилье, объекты социаль­ной сферы строить надо на инвестиции, считает мэр. Денег на все в бюджете не найдется».

Прежде, чем перейти к фактам, опровергающим слова, что «денег на все в бюджете не найдется» (они как раз нашлись, только не для города, а для кармана собственной жены мэра), рассмотрю вопрос об общественном интересе в связи с упомянутым в этом пункте. Да, 30 процентов измученных и униженных жителей деревень, переставших сопротивляться, ждут, когда их переселят в железобетонные коробки. Но только жители деревень знают, что такое оказаться по 16 человек друг у друга над головой, прожив всю свою жизнь на природе! Неужели их общественный интерес заключается в этом? Нет, конечно. В этом заключается их страдание. Стоит ли теперь говорить об общественном интересе остальных 70-ти процентах жителей, готовых сопротивляться мэру и дальше? Общественный интерес тех нанимателей квартир, кто будет насильственно переселен в эти железобетонные коробки из центра Москвы, разве в этом заключается? Их интерес заключается в привычной жизни в центре Москвы, только в большем жизненном пространстве, чем они имеют. И еще неизвестно, что они выберут, большую площадь на самой окраине Москвы, или пожелают остаться в той же площади на старом своем месте. Общественного интереса у собственников квартир в центре Москвы переселяться на окраины вообще нет, так как им дают на окраинах ту же самую жилую площадь, которую они занимали в центре. Примеров этого «общественного интереса» достаточно, вплоть до самосожжения в знак протеста против переселения. И многие тысячи судебных процессов «о насильственном переселении», поставленных на поток в московских судах. Только надо прибавить к этим судебным делам еще в три раза больше случаев, когда люди наперед знают судебное решение, а потому «добровольно» переселяются, не дожидаясь, когда префекты и суды их к этому присудят. Остаются те, кто купит квартиры в новых, построенных домах на месте снесенных деревень. Их «общественный интерес» как бы вне сомнения. Но и это не так.

Противоестественный для западных мерок «общественный российский интерес» в строительстве все новых и новых сборных многоэтажных железобетонных коробок, которые надо будет через те же самые 40 лет вновь сносить, как ныне сносят пятиэтажки, безусловно, возбужден властями Москвы. Иначе он не был бы противоестественным не только для западных мерок, но и для бескрайних, пустых и депрессивных российских пространств, где люди не живут, а – выживают. Это есть результат искусственного «разогрева» строительного бума и цен в Москве.

Например, бум покупок неоправданно дорогого московского жилья инициируется далеко от Москвы, на нефтяных и газовых промыслах. Страх дефолта 1998 года, когда деньги всех простых россиян, не считая россиян властвующих, пропали в банках, в московских средствах массовой информации постоянно поддерживается. В том числе и в прошедшем 2004 году, когда в очередной раз, совершенно на пустом месте, народ заставили вновь обезуметь и занимать очередь в банк среди ночи. И здесь же рядом дается массовый «совет»: «Лучший способ не потерять деньги – покупка московской недвижимости! Недвижимость не падает в цене! Она только растет, причем быстрее, чем проценты в банках!! Быстрее, чем дорожают ценные бумаги!!!». И экономически безграмотный, доверчивый нефтяник и газовик, живя всю свою жизнь на Севере в железной бочке, уже купил три, четыре, пять квартир в Москве, и в этих квартирах никогда вечерами не горит свет, что является доказательством «вложения капитала». Это доказательство любой может увидеть собственными глазами.    

Единственно, кому это выгодно – московскому строительному бизнесу и чиновничеству вокруг мэра. Причем бизнес этот на 90 процентов основан на рабском труде «гасарбайтеров», каковые по условиям своей жизни – точная копия бродяг, стекающихся в Москву со всего постсоветского пространства. Они дешевы как рабы, лишены всех человеческих прав и их ежедневно, как коров, «доит» милиция, которая, в свою очередь, вполне согласна работать по этой причине вообще без заработной платы.  

Это выгодно в первую очередь супруге мэра Лужкова, г-же Батуриной, захватившей значительную часть строительного комплекса Москвы, и только за прошедший 2004 год «заработавшей» с помощью мужа не менее 400 миллионов долларов. По данным журнала «Форбс», которому верит весь мир, состояние ее возросло за один год с 1,1 млрд. долларов до 1,5 миллиардов. А начала она свой бизнес с нуля, выиграв первый же тендер у своего мужа на штамповку пластмассовых кресел для стадиона в Лужниках. Примерно как мальчик Копперфилд – с перепродажи ящика мыла. Только упомянутый мальчик от ящика мыла добирался до строительства лондонской подземки всю свою жизнь, тогда как г-же Батуриной хватило двух сроков мужа в должности мэра Москвы.

Так что и покупатели квартир по существу не отражают общественный интерес. Таким образом, в общем и целом, общественный интерес ни в сносе еще прочного жилья, ни в сносе деревень, ни тем более в их поджоге и создании невыносимых условий жизни, невозможно найти.    

Теперь можно перейти к фактам, опровергающим слова мэра Лужкова, что «денег на все в бюджете не найдется» и к тому, откуда они «нашлись» у  жены мэра, и как все это соотносится с действительным общественном интересом.

14.2.9.6.  Искусственно созданный строительный бум, собравший в Москву миллион бездомных рабов со всего бывшего СССР, докатился до Северного Бутова.  К 2001 году,  десять лет назад раскопанный и обвалившийся котлован под станцию метро «Бульвар Дм. Донского» ожил, лихорадочно возобновилась стройка метро. Сдача станции в эксплуатацию стремительно приближалась. Будущее метро взвинтило цены на квартиры. Стало выгодно переселить местную бедноту на вновь планируемую окраину, в Южное Бутово. В упомянутые выше бывшие 8 деревень. Одновременно освобождая центр Москвы для самых богатых. И, переселив самых неугомонных из них в Северное Бутово, остальных, сговорчивых – в Южное Бутово.

Из постановления Правительства Москвы от 4 сентября 2001 г. N 811-ПП "О застройке микрорайона 6А Северного Бутово (Юго-Западный административный округ)" (с изменениями от 20 августа 2002 г.): «Возложить на Управление…Правительства Москвы функции инвестора по следующим объектам:

- реконструкция ЦТП с прокладкой инженерных коммуникаций в мкр. 7 Северного Бутово для гашения котельной "Котбут";

- прокладка кабельного коллектора от подстанции "Битца";

- перекладка кабелей 10 кВ от подстанции "Качалово" к подстанции "Битца";

- переключение ВЛ-110кВ;

- вынос ГРП и газопровода среднего давления».

Это, во-первых, означает, что среднее звено элиты, покупающее квартиры около метро, не потерпит высоковольтных проводов у себя над головами. Поэтому, (ранее оставленную на месте) ЛЭП 110 кВ (см. пункт 14.2.9.4) для не-элиты, чтоб она заземляла ложки с вилками, правительство Москвы решило убрать, причем за счет налогоплательщиков, то есть из бюджета Москвы. С тем, чтобы снизить затраты «инвесторов», чтобы они получили максимальные прибыли, продав квартиры. Вскоре мы узнаем, кто эти инвесторы.

Во-вторых, в приложении 12 показана действующая котельная (менее 20 лет службы) на газовом топливе, но кто же даже из средней элиты потерпит рядом со своим домом дымящую трубу? Поэтому почти новую котельную решено сломать.   

В-третьих, когда элита придет покупать себе квартиры в новых домах, и увидит мой дом, стоящий среди настоящего парка, она тут же предложит мне купить у меня  квартиру за такие деньги, от которых я по бедноте не смогу отказаться. Так как квартиры в моем кирпичном доме со свободной планировкой, а высота потолков 3,1 метра, и это в придачу к яблоневому саду за окном, и ведь всего четыре этажа вместо 16-ти. Зачем тогда богачам только что построенные квартиры? Поэтому мой дом правительство Москвы решило тоже уничтожить, несмотря на то, что всего три года назад его капитально отремонтировало, заменив отопление, водопровод, канализацию, электроснабжение и так далее.  

При этом надо заметить, что постановлением Правительства Москвы от 15 сентября 1998 г. N 706 «Об освобождении территории застройки микрорайонов 2а, 6а Северного Бутово» уже было установлено, что  «функции городского инвестора по освобождению территории возложены на Управление инвестиционной политики и финансирования из городских источников». В 2001 году эта фраза, как показано выше, снова фигурирует. Почему? Потому, что сносить надо больше, чем заявлено в 1998 году. С тем, чтобы «инвесторы» ни копейки не затратили и, значит, имели максимальные прибыли на «освобожденной» за счет налогоплательщиков земле. Ибо совершенно непонятно, как может оказаться, что при таком строительном буме, вызванном сумасшедшими прибылями «инвесторов», этим «инвесторам» создают тепличные условия, будто это растения из тропиков. Ведь совершенно понятно, что при таком строительном буме любой настоящий инвестор согласится «освободить» территорию за свой счет и все равно останется в прибыли.   

14.2.9.7.  Отчетливо видна еще одна тенденция: не только предоставить «инвестору» «зачищенное» за счет налогоплательщиков строительное пространство, но и вообще освободить «инвестора» от каких бы то ни было затрат своих средств для осуществления сверхприбыльного для него бизнеса. Постановлением Правительства Москвы от 16 октября 2001 г. N 930-ПП "О порядке предоставления бюджетных кредитов… организациям, занятым на строительстве объектов городского заказа" это правительство предоставляет самому себе право: «5. Предоставить Управлению экономической, научно-технической и промышленной политики в строительной отрасли Правительства Москвы право оформлять и подписывать договоры на выдачу бюджетных кредитов от имени города Москвы…». Подписано: «Мэр Москвы  Ю.М.Лужков». Кому кредиты? Так называемым «инвесторам строительства»? Но тогда почему они называются «инвесторами», если деньги на строительство взяли в кредит из бюджета Москвы, из карманов налогоплательщиков? Ведь невозможно себе представить, что при таком строительном буме, когда прибыль от строительства составляет около 70 процентов от вложенных средств (приложение 14, данные не опровергнуты), не находится инвестора, которому бы не потребовался бесплатный кредит правительства Москвы. И зачем вообще правительству Москвы кредитовать таких «инвесторов», когда оно могло бы просто вложить имеющиеся у правительства деньги непосредственно в само строительство, а не в кредитование «бедных инвесторов». Тогда бы правительству Москвы достались все 100 процентов построенного дома, а не 33 процента от этого дома, как это будет доказано ниже.    

Но и это еще не все. Вообще говоря, бюджет – не банк, каковой живет за счет прибыли от кредитования, бюджет – это бездонная бочка, заполняемая налогоплательщиками автоматически. Именно поэтому мэр может писать следующие строки, каковые не позволит себе ни один банк. Например, в Распоряжении Мэра Москвы от 3 октября 2001 г. N 948-РМ "О продлении срока возврата временной финансовой помощи" написано: «В связи с финансовыми трудностями в ВИЛАР, получившим временную финансовую помощь из бюджета города Москвы в сумме 3500000 рублей: 1. Продлить срок возврата временной финансовой помощи до 5 марта 2002 года. 2. Установить, что пролонгация срока возврата временной финансовой помощи осуществляется без начисления штрафных санкций. 3. Департаменту финансов г. Москвы заключить с Управлением экономической, научно-технической и промышленной политики в строительной отрасли Правительства Москвы дополнительное соглашение к договору о временной финансовой помощи на условиях, предусмотренных пунктами 1 и 2 настоящего распоряжения». Любой банк давно бы уже при таких условиях стал банкротом, бездонный же бюджет Москвы – никогда. Все  это к вопросу об «интересах общества». Только это не все. Почему кредит назван «временной финансовой помощью»? Потому, что за кредит платят, а «временная финансовая помощь» – бесплатна. Об этом говорит хотя бы тот факт, что упомянут не кредитный процент, а «штрафные санкции», которые мэр приказал не применять.

14.2.9.8.  Теперь, когда все вопросы по получению «инвесторами» сверхприбыли в Северном Бутове решены, настала пора решить вопрос, куда же девать живых людей, которые мешали «инвесторам» осваивать новую территорию, тщательно «освобожденную» правительством Москвы от неодушевленных строений за счет бюджета. В металлолом живых людей сдавать нельзя, поэтому решено с минимумом затрат позволить им еще пожить. Тут главное – минимум затрат для «инвестора», поэтому…

В постановлении Правительства Москвы от 30 октября 2001 г. N 983-ПП "О проектировании и строительстве жилого комплекса по адресу: Южное Бутово, мкр.1, кв.1 А,Б (Юго-Западный административный округ)" написано:  «2. Установить, что по итогам открытого инвестиционного конкурса, проведенного Городской конкурсной комиссией по инвестированию строительства и реконструкции жилых объектов (протокол от 30.08.2001 N 18-05/1-100), инвестором по проектированию и строительству объекта (п.1) определено закрытое акционерное общество "СУ-155"». Естественно, что владелец «СУ-155» – жена мэра, г-жа Батурина. Поэтому понадобился камуфляж в виде «открытого конкурса» и сама «конкурсная комиссия», подобранная самым тщательным образом мужем «инвестора» и им же утвержденная.

Поэтому можно смело писать: «3. Вице-мэру Москвы Шанцеву В.П. от имени Правительства Москвы заключить… инвестиционный контракт с инвестором - ЗАО "СУ-155" о реализации инвестиционного проекта по проектированию и строительству объекта на условиях настоящего постановления». Хотя можно было написать проще и короче: Шанцеву заключить контракт с моей женой.

Чем еще может помочь мэр своей жене-«инвестору»? Как чем? Все тем же, чем помог в Северном Бутове. Поэтому далее следует в упомянутом постановлении: «8. Проектирование и строительство городских магистральных сетей и сооружений, обеспечивающих застройку земельного участка (того, что представил своей жене), осуществить в 2002 году за счет средств городских источников финансирования… в соответствии с распоряжением Мэра Москвы от 28.03.2000 N 332-РМ "О финансировании реализации городских программ строительства и комплексной реконструкции инженерных сетей и сооружений районов застройки".  В результате жене мэра надо только поставить друг на друга панели, устаревшие еще 20 лет назад, и получить прибыль. Это первое.  

Во-вторых, я уже описывал особенности «освобождения территорий» в Южном Бутове (мой пункт 14.2.9.5), когда под бульдозером или от специально организованного пожара пропадали деревни, «мешающие»  «инвестору». Но вот еще один факт, который стоит прямо под моим балконом, владеть которым меня принудили мэр и послушный ему суд. Под моим балконом стоит прекрасный новый кирпичный двухэтажный особняк на одну семью. Но он вот уже три года абсолютно пустой, усадьба заросла бурьяном. Потому, что в этом особняке жить нельзя. И сделала это жена мэра, владелица ЗАО СУ-155, наказавшая столь жестоко владельца особняка, простого российского несговорчивого труженика, из тех 70 процентов, о которых сказано выше. Дело в том, что г-жа Батурина вознамерилась построить дом, в котором я ныне живу по ее же повелению, как раз на месте указанного особняка. Но владелец его сумел отстоять свое право. Тогда г-жа Батурина навозила вокруг особняка гору строительного мусора, так что весь участок вместе с особняком оказался в трехметровой яме, а на этой горе мусора построила мой нынешний дом. В результате со всей округи прямо к дверям особняка потекли нечистоты, и особняк стоит пустой. Довольно простое «решение проблемы».     

Теперь для «инвестора» надо решить еще один вопрос, развязывающий ему руки для произвола, следствием которого будет сверхприбыль.  Это значит, что «инвестор» одновременно строит два дома, один – в престижном месте, другой – в самом непотребном месте. Переселенцы из престижного места переселяются в непотребное место, а 100 процентов квартир в доме, построенном в престижном месте, «инвестор» продает втридорога богатым. Практически все жильцы нашего снесенного дома, в том числе моя семья, оказались в непотребном месте, в Южном Бутове, в домах, построенных этим самым «СУ-155» – собственностью жены мэра. Именно поэтому в каждое постановление мэра вклинивается следующая малопонятная, но мощная фраза, позволяющая «инвестору» поэтапно, ступенями подвергать сегрегации народонаселение Москвы: из престижного места в менее престижное, из менее престижного в еще менее престижное, и так далее. И на каждом этапе сегрегации класть в карман появляющиеся из воздуха деньги. Эта фраза звучит так: «Инвестор по согласованию с Департаментом муниципального жилья и жилищной политики Правительства Москвы имеет право заменить жилую площадь из доли города на эквивалентную площадь в необходимом наборе и количестве квартир, находящуюся в его распоряжении…».

Этот факт доказывается весьма просто, цитированием приложения 3 и 4 к постановлению Правительства Москвы от 20 августа 2002 г. N 660-ПП «Поадресный список городской жилой площади, строящейся в рамках инвестиционного контракта от 07.02.2001 N ДМЖ.01.СУ-155М.00231» (выделение – мое).

 

 

Извлечение из Приложения 3

 

 

Извлечение из Приложения 4

 

№ п/п	Адрес	Общ. количество квартир	Доля города
7	Северное Бутово, кв.2а, к.1А , 2001 г.	196	10
28	Северное Бутово, мкр.6а, к.16, 2001 г.	135	0

 

Здесь и надо-то всего добавить, что указанные в таблице в Северном Бутово дома стоят в двух минутах ходьбы до новой станции метро «Бульвар Дм. Донского», а от домов в Южном Бутово до этой же станции метро надо ехать от 15 до 20 остановок на автобусе, отчего цена абсолютно одинаковой квартиры здесь и там возрастает на 25 процентов, которые и кладутся в карман «застройщика». Невозможно здесь найти интерес общества.     

14.2.9.9.  Итак, все вопросы с непотребным местом для бедных жильцов из престижного района решены в Южном Бутове. Теперь можно браться за «освоение территории», зачищенной от всего и вся за счет налогоплательщиков, готовой к употреблению «инвестором» в Северном Бутове. Мэр подписывает новое постановление от 30 октября 2001 г. N 984-ПП "О проектировании и строительстве жилых домов… по адресу: Северное Бутово, мкр. 6а, корп. 12, 13, 17, 18, 20, 21, 22 (Юго-Западный административный округ)".  Микрорайон 6а – это как раз на месте моего дома и сада (приложения 11 и 12). И нас еще пока не выселили, хотя все бумаги уже готовы.

Далее в этом постановлении значится: «2. Установить, что по итогам открытого инвестиционного конкурса, проведенного Городской конкурсной комиссией по инвестированию строительства и реконструкции жилых объектов (протокол от 30.08.2001 N 18-05/1-100), инвестором по проектированию и строительству объекта (п.1) определено ООО "СХолдинг"…».  Этот «холдинг» всего лишь ширма для «СУ-155» жены мэра и я это уже доказал только что приведенными двумя таблицами, где напрямую названо СУ-155, когда речь пошла о собственности на квартиры.   

Продолжение цитаты: «…со следующими условиями инвестирования по окончании строительства: жилая площадь: 36,5% - в собственность города Москвы и - 63,5% - в собственность инвестора…». Фраза эта написана, так сказать, для истории, для тех, кто через тысячу лет будет расшифровывать эти «папирусы». Так как рядом вновь стоит уже приведенная мной полубезумная фраза: «Инвестор по согласованию с Правительством Москвы имеет право заменить жилую площадь из доли города на эквивалентную площадь в необходимом наборе и количестве квартир, находящуюся в его распоряжении…». Согласно только что приведенным таблицам из 331 квартиры городу (в ставшем престижным месте) достанется только 10 квартир, остальные будут – в непотребном месте.     

14.2.9.9.1. Я уверен, составитель этого постановления понимает, что творит открытый произвол и открывает путь к прямому воровству. Поэтому далее следуют две отвлекающие от сути дела фразы: «2.3. Снос теплового павильона теплосети "Котбут" при гашении котельной "Котбут", металлического сарая, 4-этажного кирпичного жилого дома (мой дом!), хозцентра "ВИЛАР" осуществляется за счет средств инвестора в полном объеме». Мэр как бы забыл, что «зачистил» за счет бюджета землю, оборудовал ее коммуникациями за счет бюджета, дал, наконец, «инвестору» денег из бюджета под названием «временная финансовая помощь», и почти закричал, дескать смотрите, люди, «инвестор» сам платит! из своего кармана! Но это прямая ложь и ее необходимо доказать.

Во-первых, у выселенных жильцов, как я только что показал, украдена четверть цены их жилья при переселении и положена в карман «инвестора».

Во-вторых, сама «котельная «Котбут»» как бы отождествляется из-за места в предложении с «тепловым павильоном теплосети «Котбут»». Это совершенно по-иезуитски, ибо котельная «Котбут» – гигантское инженерное сооружение, а «тепловой павильон теплосети «Котбут» – это будочка на теплотрассе наподобие тех, в которых продают мороженое, цветы и сигареты. Так вот, эту будочку снесут за счет средств инвестора в полном объеме, а саму громадину «котельную Котбут – за счет налогоплательщиков. И я уже не говорю о том, что котельная построена в 1973 году и могла бы еще служить людям примерно лет тридцать-сорок. Как и мой снесенный дом. Вновь не получается интереса общества, несмотря на громкий крик о «собственных средствах инвестора».   

В-третьих, относительно «4-этажного кирпичного жилого дома» (моего дома!), который снесен «за счет средств инвестора в полном объеме». Повторяю, дом кирпичный, поэтому его за один день разбил «гирей» экскаватор, а обломки бульдозер частично затолкал в находящуюся рядом выемку рельефа, которую все равно надо было заполнить чем-либо, привозным, что дорого, частично использовал на отсыпку дороги к построенному дому. Так что и здесь выгода «инвестора» несомненна. Это ведь не котельная из сборного железобетона, утилизация которого стоит немалых средств, но они-то как раз и взяты из бюджета Москвы.

В-четвертых, перейдем к «металлическому сараю», каковой мэром тоже решено снести «за счет средств инвестора в полном объеме», чтобы потомки через века, читая этот «папирус», возликовали от справедливости московского вождя. А ведь это даже и не сарай, а простой навес от дождя, который два газорезчика за полдня разобрали, а листы железа сложили в аккуратненькую кучку. А от кучки получили прибыль, только не газорезчики, а – жена мэра в лице своего СУ-155. Я ведь специально вел за всем этим наблюдения.  

В-пятых, рассмотрим «хозцентр ВИЛАР», там же упомянутый как предмет сноса «за счет средств инвестора в полном объеме». Я этот «хозцентр» много лет подряд видел из окна своей кухни, так что я знаю, о чем пишет мэр. Это – сарай с двойными стенками из давно сгнивших досок, между которыми насыпан котельный шлак. На этот «хозцентр» строители накинули петлю из стального троса и привязали конец петли к бульдозеру. Едва бульдозер стронулся с места, сарай упал, остатки досок собрали в кучки и сожгли, шлак разровняли. Все. И эта мелочь, не достойная даже упоминания, попала в постановление, будто это железобетонная громадина котельной «Котбут». Будто это с ног сшибающие затраты на новые коммуникации, упомянутые в моем пункте 14.2.9.6, будто это снос 8 деревень, упомянутых в моем пункте 14.2.9.5, на каковые «инвестор» не затратил ни рубля, все сделано за счет бюджета.

В-шестых, разве можно сравнить затраты «инвестора» на снос этого «хозцентра» хотя бы с тем, что 100 человек имели жилье и жилья вдруг не стало. Поэтому мэр вынужден был написать  в упомянутом постановлении №811-ПП: «3. Департаменту муниципального жилья и жилищной политики Правительства Москвы выделить в 2001 году жилую площадь для переселения жителей (100 человек) из сносимого жилого дома по адресу: ул. Грина, д.16». Но это ведь в миллионы раз дороже как  «сноса металлического сарая», так и «хохцентра». На этом закончено рассмотрение пыли в глаза, которую пускает нам мэр Москвы насчет «собственных средств инвестора» по поводу мелочей, не стоящих упоминания.

14.2.9.9.2. Далее я пропущу один пункт этого же постановления и перейду сразу к пункту  «10. Проектирование и строительство городских магистральных сетей и сооружений, обеспечивающих застройку земельного участка (напоминаю: микрорайон. 6а, корпуса 12, 13, 17, 18, 20, 21, 22), осуществить в 2002 году за счет средств городских источников финансирования… в соответствии с распоряжением Мэра Москвы от 28.03.2000 N 332-РМ». Здесь, заметьте, нет никакой деталировки, хотя, если взглянуть на мои приложения 11 и 12 и заодно вновь просмотреть мои пункты 14.2.9.2,   14.2.9.3,   14.2.9.4,   14.2.9.5,   14.2.9.6  станет совершенно очевидна ужасающая несоизмеримость «собственных средств инвестора» и «собственных средств бюджета Москвы» на подготовку строительства указанных домов. «Собственные средства бюджета Москвы» в миллионы, миллиарды раз больше «собственных средств инвестора». И здесь мне нечего больше сказать. Разве что упомянуть о том, что я рассматриваю интересы общества.             

14.2.9.9.3.  Теперь можно возвратиться к пропущенному пункту постановления. «9. Департаменту экономической политики и развития г. Москвы по предложению инвестора ООО "СХолдинг" (повторю, что это СУ-155 жены мэра согласно последней таблице, представленным выше) предусмотреть в Инвестиционной программе Правительства Москвы 2002 года проектирование и строительство объекта (мкр. 6а, корп. 12, 13, 17, 18, 20, 21, 22) за счет средств инвестора в полном объеме».  

Другими словами, перенесены ЛЭП на 110, 220 и 500 кВ, проложены десятки километров высоковольтного кабеля, трубопроводов различного назначения (вода, тепло, канализация), снесены две котельные, одна из которых – центральная, в полном рабочем состоянии. Жильцам нашего дома предоставлены новые квартиры, а дом снесен, институту ВИЛАР заплачены большие деньги и даны бессрочные кредиты. Снесены несколько сотен гаражей с компенсацией их владельцам, снесена электроподстанция на 110 кВ и так далее. Все это за счет бюджета Москвы. Затем сооружены новые коммуникации, и вновь за счет бюджета Москвы. «Инвестору» таким образом предоставлена ровная как стол площадка с готовыми коммуникациями, затем дана «временная финансовая помощь»: строй «за свой счет» жилые дома, а городу бесплатно отдашь 36,5 процентов площади, остальное – себе в собственность. Как все-таки ловко придумано!  

Только надо не забывать о следующем. Первое: не стоило писать постановления о предоставлении кредитов правительства Москвы «застройщикам», они же «инвесторы», если не дать такой кредит своей собственной жене.  Второе: не надо забывать, что «инвестор» только на одном переселении жильцов из более престижных районов в менее престижные имеет уже 25 процентов прибыли. Третье: не имело бы совершенно никакого смысла давать и брать кредиты из бюджета Москвы  «застройщикам-инвесторам», если бы они не были бесплатны или вообще «без отдачи» (пример я приводил) по сравнению с коммерческими банками, которых в Москве больше, чем во всей остальной России. И я уже писал, что вместо того, чтобы давать кредит «застройщику-инвестору», логичнее было бы просто нанять строителей, примерно как нанимают кухарку. Но ведь это родная жена, не чета десяткам, сотням тысяч, таких как безызвестный Синюков.

Таким образом, во всем этом нарочито усложненном деле нет ни грамма смысла, не говоря уже об общественном интересе. Интерес есть только у жены мэра Москвы и у тех, кто с ней в дружбе. Иначе бы, откуда у нее взялось полтора миллиарда долларов за такой малый срок, равный мэрству мужа, они же ведь не с неба к ней свалились.

 

III.         Изложение имевших место, по мнению заявителя, нарушений

       Конвенции и протоколов к ней и подтверждающих аргументов

 

15.       Я утверждаю, что согласно статье 34 Конвенции являюсь жертвой нарушения Россией статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции по «новым, относящимся к делу фактам», изложенным выше, в моем пункте 14.2.  

15.1.  Наличествовало ли у меня право собственности на половину квартиры № 9 по улице Грина дом 16 по смыслу статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции? Да, это право у меня было на день решения российского суда от 19 ноября 2002 (мой пункт 14.1.1). Более того, это право у меня документально существует по настоящий день (приложение 5), так как правительство Москвы ни до уничтожения дома, ни после уничтожения не зарегистрировало своего права на мою квартиру по указанному решению суда. В противном случае Регистрационная палата Министерства юстиции РФ изъяла бы у моей семьи документ (приложение 5), так как не может на одну и ту же недвижимость существовать два одинаково зарегистрированных права. Согласно статье 2 Федерального закона от 21 июля 1997 №  122-ФЗ «государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права» и я свое право представил. Решение суда от 19 ноября 2002, не зарегистрированное правительством Москвы в Минюсте РФ, не имеет статуса «единственного доказательства». То есть правительство Москвы в юридическом смысле снесло чужую собственность.

Следующий вопрос: имел ли я право на половину указанной квартиры на 19 ноября 2002, оформленной на мою жену? И почему это право не оформлено как совместное или раздельное право?  Я со своей женой жил в добром согласии, поэтому не было мотива для разделения нашего совместного права. При этом я знал о статье 34 Семейного кодекса РСФСР, согласно которой совместно нажитое имущество в браке является совместной собственностью супругов, и это право может быть в любой момент предъявлено супругами друг другу для физического или юридического раздела. Это право всегда по упомянутому закону потенциально, поэтому согласно прецедентному праву Европейского Суда является «правомерным ожиданием», активом, и тем самым – имуществом по смыслу статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции. Но так как доброе согласие между супругами не подразумевает немедленный и обязательный раздел совместной собственности, мое право на половину квартиры № 9 по улице Грина дом 16 потенциально и сейчас, но не было нужды преобразовывать его в индивидуальные права супругов (до объявления моей жалобы неприемлемой). Тем более, ни мне, ни моей жене никогда не приходила в голову мысль передавать наше совместное или индивидуальное право кому-либо третьему, например, правительству Москвы.

15.2. Имело ли место вмешательство в мое право владения указанным имуществом? Да, имело. Не менее 85 лет подряд в продолжение советской власти в России, что значительно превышает наш возраст, складывался менталитет россиянина, в котором совместной собственностью супругов всегда владел номинально (по документам) кто-нибудь один из них, так как иначе просто невозможно было зарегистрировать право на имущество. При этом 95 процентов россиян прекрасно знали, что имущество это согласно закону – в совместной их собственности. Поэтому, когда имущество числилось за кем-то из супругов, другой супруг знал, что половина приобретенного в браке имущества принадлежат и ему. Это укорененное в сознание понятие действует поныне. Поэтому факт, когда кто-то из супругов получает личный подарок или наследство, каковые уже принадлежат лично одариваемому или наследователю, проходит мимо сознания. Особенно, когда это случается в неординарной, нервной ситуации, например, в суде. Но суд-то это должен знать и помнить при разрешении дел. И не только помнить, но и спросить при разрешении дела: изымаемое имущество принадлежит вам совместно, или тому, на кого оно записано? Суд не спросил. И фактически подарил моей жене квартиру № 121 по улице Бартеневская дом 13, ибо принудительный обмен (каковой фактически имел место) российским законодательством не предусмотрен, и невозможен (мой пункт 14.1.1 и приложение 1).

Несколько юристов, к которым я обратился, и регистрационная палата, в один голос заявили, что решением суда моей жене фактически сделан подарок квартиры № 121 по улице Бартеневская дом 13, поэтому теперь эта квартира принадлежит ей лично, на праве личной собственности, и я к этой собственности не имею никакого отношения. Я понял, что моя доля собственности в бывшей совместной собственности фактически конфискована судом.

Мы с женой вновь обратились в тот же суд, к тому же судье пересмотреть дело по вновь открывшимся обстоятельствам, не известным нам ранее, с просьбой пересмотреть решение суда с учетом моего права на бывшую нашу совместную собственность. Две судебные инстанции отказали нам в нашей просьбе, притом – без объяснения причин.

Таким образом, доказано, что вмешательство государства в мое право владения имуществом имело место. Именно в форме конфискации.

15.3.  Отвечает ли вмешательство государства в мое право собственности принципу правовой определенности или законности по смыслу первой части статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции, выраженному в формуле «на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права»?

В деле «Иатридис против Греции» (25 марта 1999) Европейский Суд заявил, что «первый вопрос, который необходимо ставить, это – правомерность, поскольку если вмешательство не было правомерным, оно не могло быть совместимым со ст. 1 Протокола № 1».   

В деле «Винтерверн против Нидерландов» Суд вновь повторил: «В демократическом обществе признающем принцип верховенства права, ни одно решение, которое является произвольным, ни при каких условиях не может считаться правомерным».

В деле «Литгоу против Соединенного Королевства»: «Вмешательство в право собственности должно удовлетворять требованию правовой определенности или законности. Это прямо заявлено во второй норме ст. 1;  изъятие имущества должно производиться «на условиях, предусмотренных законом»».

В деле Папамихалопулос против Греции, установив отчуждение de facto, Суд не стал вдаваться в вопрос, преследовало ли отчуждение законную цель, и было ли оно соразмерным. Суд просто заявил, что отчуждение de facto было «несовместимым с правом заявителей беспрепятственно пользоваться своим имуществом».

На указанной основе «последовательности и преемственности» решений Европейского Суда доказываю нарушение Россией Конвенции путем нарушения российского закона, на который российский суд ссылается в своем решении конфисковать у меня собственность.

15.3.1. Цитирую статью 49³  ЖК РСФСР: «Если дом, в котором находятся приватизированные квартиры, подлежит сносу по основаниям, предусмотренным законодательством, выселяемым из него собственникам квартир с их согласия  предоставляется равноценное жилое помещение на праве собственности либо иная компенсация…» (выделено мной).

Согласия ни я, ни моя семья никому никогда не давала. Напротив, я обращался к властям, решившим снести мою с ними совместную собственность (кондоминиум), с «Меморандумом…», в котором выразил свою готовность к согласию на удовлетворяющих меня условиях. Но навстречу мне властями не было сделано ни единого шага. Кроме того, моя квартира не «приватизирована» как указано в законе, а куплена за деньги, что неоднократно подтвердили власти и суд. Другими словами, статья 49³ ЖК РСФСР нарушена властями и судом. Ибо невозможно представить, что к согласию принуждают власти и суд.

15.3.2. Цитирую второе предложение статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции: «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как… на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права». Другими словами, я  «лишен своего имущества на условиях», не «предусмотренных законом».  Моя жена насильственно принуждена к обмену без ее на то согласия, в нарушение закона. Этого уже достаточно, чтобы признать нарушение статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции. Если, конечно, действует принцип «единообразия и последовательности», указанный выше. 

15.3.3. Но я очень боюсь недостаточности аргументации, поэтому продолжаю, хотя в принципе этого уже не нужно. Статья 49³ ЖК РСФСР вступила в силу согласно закону № 1552-1  06 июля 1991, то есть до вступления в силу действующей Конституции РФ (12 декабря 1993). Поэтому согласно пункту 2 второго раздела Конституции РФ статья 49³ ЖК РСФСР должна «применяться в части, не противоречащей Конституции». Между тем, эта статья декларирует только «приватизированные квартиры», имевшие этот статус в момент указанного дополнения к ЖК РСФСР, ибо собственность на купленные квартиры провозгласила только Конституция (статьи 8 и 34). Хотя по смыслу собственность купленная по закону и собственность,  приватизированная по закону – одно и то же. Но в сознании людей собственность бесплатно полученная (приватизированная) как бы обладает меньшим статусом, какой-то ущербностью. Но моя собственность именно куплена, поэтому она защищена Конституцией и «принципами международного права», провозглашенными ею, без какой-либо ущербности. Это первое.

15.3.4. Во-вторых, согласно упомянутому пункту 2 второго раздела Конституции РФ и статье 11 ГПК РФ суд обязан проверить примененную им статью 49³ ЖК РСФСР на предмет соответствия Конституции. Тогда бы суд обязательно обратил внимание на то, что статья 49¹ ЖК РСФСР дополнительно иллюстрирует несостоятельность всей группы статей 49^1-3 со вступлением в силу Конституции РФ: «Граждане могут улучшать свои жилищные условия путем приобретения в собственность жилых помещений в домах государственного и муниципального жилищного фонда…» (выделение – мое). То есть, эта группа статей ЖК РСФСР даже не предполагает домов частной, в том числе, совместной собственности (кондоминиум). Другими словами, группа статей 49 деформирует ныне действующее правовое сознание в сторону прошедшего времени. Именно поэтому Жилищного кодекса РСФСР уже не было в 1200-страничном «Сборнике законов Российской Федерации», изданном еще в 1999 году. Вместо него здесь помещен закон «Об основах федеральной жилищной политики» от 24 декабря 1992 № 4218-1 с дальнейшими дополнениями. Согласно этому закону:

-  вместо единственного, ставшего архаичным, понятия «дома государственного и муниципального жилищного фонда» установлен полный перечень видов собственности в жилищной сфере. В том числе понятие равноправной совместной собственности любых ее видов – кондоминиум (ст.1). Именно кондоминиум у моей семьи с другими владельцами квартир (гражданами) и с правительством Москвы (часть дома);

- вместо узкого понятия «собственность жилых помещений в домах государственного и муниципального жилищного фонда» установлено более широкое понятие «права собственности на недвижимость в жилищной сфере». Согласно этому понятию моя семья, другие семьи-собственники абсолютно равноправны в части владения, пользования и распоряжения кондоминиумом с правительством Москвы (ст. 6);

- вместо упущенной в статьях 49^1-3 ЖК РСФСР связи дома-кондоминиума с землей, на которой он стоит, твердо установлено, что «общим имуществом кондоминиума являются… прилегающие земельные участки…». То есть я владею этими земельными участками на абсолютно равных правах с Москвой. Более того, «общее имущество кондоминиума (в частности земля) не подлежит отчуждению отдельно от права собственности домовладельцев на помещения кондоминиума» (ст. 8);

-  вместо административно-распорядительных понятий «дом подлежит сносу» и «выселяемые из него собственники квартир» установлено, что «принудительное изъятие недвижимости в жилищной сфере без согласия собственника не допускается, если иное не предусматривается законом или иным соглашением сторон. Принудительное изъятие недвижимости, по основаниям, предусмотренным законом, при отсутствии согласия собственника может производиться лишь на основе решения суда…» (статья 10). И хотя сам закон принят до введения действующей Конституции, процитированные положения введены уже после ее принятия.

Поэтому статья 49³ ЖК РСФСР  вообще не может применяться, ни ко мне, ни к моей семье, ни к кому-либо другому. А что касается цитируемой статьи 10 закона «Об основах федеральной жилищной политики», то здесь следует обратить внимание на равноправие фраз «если иное не предусматривается законом» и – «иное соглашение сторон», развивающих понятие «принудительного изъятия без согласия собственника не допускается» на самый крайний случай.

В указанных условиях равноправная сторона, а не административно-распоряди­тельная система, начнет осуществлять свое право с «соглашения сторон». Именно это, считая себя равноправной стороной, я предлагал правительству Москвы. Но правительство Москвы почему-то считает для себя допустимым определять по отношению к чужой собственности, что она  «подлежит сносу», а собственники – к «переселению».  

При этом в сознании публичных властей изначально заложено «право» на дискриминацию слабых.  На мой «Меморандум…», отправленный властям и судам не менее 10 раз, который приглашает вступить со мной в равноправные переговоры, власти и суды ни разу не отреагировали. А с институтом ВИЛАР по тому же самому поводу, притом без всякого суда, власти вступили в переговоры, пришли к взаимопониманию и заключили равноправный договор о сносе сарая этого института.  

По «праву сатрапа» власти не поставили меня заранее в сравнении с ВИЛАР в известность о своих намерениях «сносить» мою равноправную с их собственность до самого последнего времени. По этому же «праву сатрапа» написали: «подлежит сносу»,  «переселить» будто я – животное, и через своих подчиненных предложили мне унизительный обмен (см. приложение 140 к отвергнутой жалобе).

Отношение же к ВИЛАР совсем другое: «принять к сведению» их желания. Моя дискриминация видна в постановлении правительства Москвы (при­ложение 53 к отвергнутой жалобе), что и явилось причиной моей жалобы в суд (первое судебное дело). Только рассмотрение моей жалобы так затянулось по злой воле послушных властям судей, что власти с помощью тех же судей успели трижды меня осудить и выбросить из квартиры. Но сейчас вопрос не в этом.  

Почему власти Москвы заранее рассчитывали на суд, отлично зная, что предлагают мне совершенно недостойный, оскорбительный, неравноценный обмен, упорно игнорируют мою попытку к «соглашению сторон» и наперед зная, что нарушают закон? Потому, что суды и прокуратура всех уровней куплены властями Москвы за счет налогоплательщиков (приложение 15). Вот теперь можно переходить к продолжению анализа законов.

15.3.5.  Итак, согласно статье 10 закона «Об основах федеральной жилищной политики» для «принудительного изъятия» у меня «недвижимости в жилищной сфере» нужен закон. Того же самого требует Конвенция. Ибо равноправное «соглашение сторон» изначально отвергнуто. Именно поэтому данный закон и его статья 10 никогда ни властями, ни судом не упоминается, ведь я тут же, «предварительно» потребую равноправное «соглашение сторон».  

Но такого закона, какой нужен властям, нет, есть статья 34, пункт 1 в Конституции: «Каждый имеет право на свободное использование… имущества для предпринимательской и иной незапрещенной экономической деятельности». Опираясь на это конституционное положение, я могу потребовать не только равноценного возмещения, но и законной прибыли, ибо «предпринимательскую и экономическую деятельность» без прибыли трудно себе представить. А власти хотят не только не дать мне прибыли, но и – равноценного возмещения. Поэтому статья 34 Конституции им не подходит.

Есть в Конституции статья 35: «…Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения». Но московские власти, во-первых, хотят у меня отобрать имущество не только «при условии предварительного и равноценного возмещения», но и вообще «без какого-либо возмещения». Во-вторых, Конституция требует «государственной нужды». Причем так определенно («органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти» – статья 12), что выдавать «муниципальную нужду» и даже «нужду субъекта федерации» за «государственную нужду» просто неприлично. Ибо только «нужд субъектов федерации» будет 89 штук. И среди них «государственная нужда» России в целом просто затеряется, примерно как иголка в стоге сена. Кроме того, отождествление тысяч муниципальных нужд с государственной нуждой  неминуемо приведет к развалу России как государства. Так что прийти в суд со ссылкой на статью 35 Конституции тоже невозможно.

Но нас же таких, каких московскому правительству предстоит обобрать и унизить, в Москве – многие сотни тысяч (см. мой пункт 14.2.9). Поэтому придуман закон Москвы, объявляющий «нужду субъекта федерации» – «государственной нуждой России». И это есть нарушение Конституции, ибо, если бы народ захотел «нужду субъекта федерации» отождествить  с «государственной нуждой», он так бы и записал в статье 35 Конституции: «принудительное отчуждение имущества для государственных нужд, нужд субъектов Федерации и муниципальных нужд…» и далее по тексту. Но этого же в Конституции не написано. А расширительно толковать конституционный перечень – это может себе позволить только Конституционный Суд, очень сильно и надолго задумавшись при этом. Так как, прежде всего, его взору откроется, что это приведет к довольно скорому развалу государства. Ибо только исключительность государственных прав делает государство государством.

Конечно, я обратился в Конституционный Суд (приложения 29, 30, 31, 61, 62, 74, 100, 123 к отвергнутой жалобы), призвав его отменить упомянутый закон Москвы, слишком легкомысленно воспринимающий Конституцию. Примерно как принято воспринимать бульварную прессу.

У меня нет сведений о том, что правительство Москвы точно так же облагораживает Судей Конституционного Суда, как оно облагораживает всех других судей и прокуроров. Только мне совершенно непонятна тогда его позиция. С одной стороны Пленум Конституционного Суда отказал мне в принятии моей жалобы к рассмотрению, причем сделал это заочно и непублично, что само по себе – предмет пункта 1 статьи 6 Конвенции. С другой стороны, после затребования этим Судом судебного решения по моему упомянутому в моем пункте 14.1.1 судебному делу из суда первой инстанции, из судебного решения как по мановению волшебной палочки исчезла ссылка на обжалуемый мной в Конституционном Суде закон Москвы. Хотя три человека своими ушами слышали и своими глазами читали (приложение 102 к отвергнутой жалобе с приложениями), что ссылка на этот закон Москвы судом первой инстанции ранее была сделана. Мало того, в трех исках властей к моей семье ссылка на этот закон фигурирует (приложения 39,44, 63 к отвергнутой жалобе).

Таким образом, для всех других москвичей, у которых правительство Москвы решило конфисковать собственность, упомянутый закон Москвы есть и действует, а для меня, так как я обратился в Конституционный Суд, этого закона нет в природе. Не странно ли это? Хотя Конституционный Суд и отказался рассматривать мою жалобу, что очень похоже на объявление моей жалобы в Европейский Суд неприемлемой.

Создается впечатление, что ни правительство Москвы, ни суды не только не читали закон «Об основах федеральной жилищной политики», но не читали и «Гражданский кодекс РФ», в частности статью 239 «Отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием участка, на котором оно находится». 

Указанная статья постулирует: «В случаях, когда изъятие земельного участка для государственных или муниципальных нужд… невозможно без прекращения права собственности на здания…, находящееся на данном участке, это имущество может быть изъято у собственника путем выкупа государством или продажи с публичных торгов в порядке, предусмотренном соответственно статьями 279 – 282, 284 – 286 настоящего Кодекса. Требование об изъятии недвижимого имущества не подлежит удовлетворению, если государственный орган или орган местного самоуправления, обратившийся с этим требованием в суд, не докажет, что использование земельного участка в целях, для которых он изымается, невозможно без прекращения права собственности на данное недвижимое имущество».

Но и этот закон невозможно применить ко мне по следующим обстоятельствам.  

Во-первых, я тут же обращусь вновь в Конституционный Суд РФ и докажу, что выделенная жирным шрифтом «муниципальная нужда» не соответствует статье 35 Конституции. И суду первой инстанции придется вновь вычеркивать из уже готового и объявленного решения эту статью.

Во-вторых, «выкупа государством» невозможно добиться, так как государству моя земля не нужна. Если бы была нужна, государство без правительства Москвы это бы сделало. «Продажа с публичных торгов» еще более проблематична. С одной стороны придется признать, что я владею землей, на которой стоит кондоминиум, на равных правах с правительством Москвы согласно упомянутому закону «Об основах федеральной жилищной политики». И я получу за свою землю соответствующие немалые деньги, но правительство Москвы хочет захватить как разбойник мою долю земли в кондоминиуме. С другой стороны, я явлюсь на публичные торги и заявлю то, что заявил мэру Москвы и прокуратуре Москвы (приложение 3 к отвергнутой жалобе) «о не-ветхости» моего дома и приглашу участников торгов в свою квартиру. В результате цена не только земли, но и строения возрастет. Разве это нужно властям? Они же уже написали в газете, что дом-кондоминиум – «ветхий».   

В-третьих, публичные торги – мероприятие публичное, широкое в общественном мнении. При этом, с одной стороны окажется, что мой дом менее двух лет назад, капитально отремонтирован, (см. Дополнение № 3 к отвергнутой жалобе) и часть дома, принадлежащую правительству Москвы, тут же купят, только не для сноса, а для жизни. Причем заплатят очень высокую цену, так что и я еще подумаю: не продать ли и мне свою часть кондоминиума?  С другой стороны, упомянутое общественное мнение тут же возмутится: как так? В самом центре Москвы стоят дома, рушащиеся на глазах, в которых жить опасно, но правительство Москвы их не ремонтирует и не сносит. А тут сносит 43-летний, кирпичный, только что капитально отремонтированный дом, окруженный яблоневым садом? Сносит этот райский уголок? Сносит «в интересах общества»? И эти «интересы общества» состоят всего лишь в том, чтобы вместо четырех этажей возвести шестнадцать в пустынном государстве? Или «интерес общества» состоят в том, чтобы отдельного представителя этого «общества» унизить, обобрать и выбросить на помойку как «бытовой отход»? И как же после всего этого власти Москвы «докажут, что использование земельного участка в целях, для которых он изымается, невозможно без прекращения (моего) права собственности на данное недвижимое имущество»? И какими глазами это самое «общество», в «интересах» которого власти сносят прекрасный дом, посмотрит на свою власть? То есть, публичные торги – смерти подобны, для – власти.  

В-четвертых, не только поэтому публичные торги невозможны. Согласно статье 279, на которую ссылается приведенная выше статья 239 ГК РФ, «собственник земельного участка (то есть, я) должен быть не позднее чем за год  до предстоящего изъятия земельного участка письменно уведомлен об этом органом, принявшим решение об изъятии. Выкуп земельного участка до истечения года со дня получения собственником такого уведомления допускается  только с согласия собственника» (пункт 3). Мало того, «решение государственного органа об изъятии земельного участка для государственных или муниципальных (выделенное слово по Конституции надо вычеркнуть) нужд  подлежит государственной регистрации…»,  а «собственник земельного участка должен быть извещен о произведенной регистрации с указанием ее даты» (пункт 4).

Но ведь ничего из перечисленного не сделано в отношении меня, а вот в отношении института ВИЛАР – сделано, что видно из постановления правительства Москвы от 04 сентября 2001 № 811-ПП, которое я бесполезно обжаловал в суде. Налицо как дискриминация меня, так и невозможность для правительства Москвы обратиться в суд по изъятию моей собственности «до истечения годового срока», каковой неизвестно, от чего отсчитывать, так как никакого «письменного уведомления» для меня не было вообще.

Из всего этого следует, что Гражданский кодекс РФ, являющийся главной правовой основой, не считая Конституции и закона «Об основах федеральной жилищной политики», в отношении прав собственности в моем деле в интересах правительства Москвы не может быть применен. Но он и не применен судами России. Хотя должен был быть применен.

Таким образом, ссылка суда на статью 49³ ЖК РСФСР для конфискации у меня собственности не только незаконна, но и выглядит совершенно по-идиотски.

15.3.6. Повторяю, я очень боюсь недостаточности аргументации. Поэтому, обосновав невозможность применения судом статьи 49³ ЖК РСФСР в резолютивной части решения суда (мой пункт 14.1.1) для конфискации моего имущества, перехожу к невозможности обосновать это решение суда в мотивировочной его части. Но вначале надо сказать об искривлении правового сознания, исходящего от группы статей 49^1-3  ЖК РСФСР.   

Самое главное «преимущество» группы статей 49 ^1-3 ЖК РСФСР состоит в том, что она ретроградно смещает правосознание в сторону «домов государственного и муниципального жилищного фонда» и априори даже не предполагает домов частной, в том числе, совместной собственности (кондоминиум). Я об этом уже сказал в выше, но повторяю еще раз, так как мне надо доказать еще одну несостоятельность судебного решения России и, соответственно, нарушение статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции в части «условий, предусмотренных законом», в понятии «нормативных актов» как «принципа правовой определенности». Этот принцип предполагает существование и соблюдение адекватно доступных и достаточно точно сформулированных внутригосударственных нормативных актов, которые удовлетворяют существенным требованиям концепции «закона». То есть это не закон, а нечто близкое к закону, и таких «нормативных актов» в мотивировочной части решения суда в моем деле предостаточно. Но чтобы их рассмотреть, надо исходить из искривления правового сознания группой устаревших, но официально не отмененных на период рассмотрения моего дела статей 49 ^1-3 ЖК РСФСР.   

Человек, читающий эти статьи ЖК РСФСР, подсознательно отмечает: дом-то все-таки – «муниципальный фонд», так кому же распоряжаться его сносом кроме муниципии? И далее мысль автоматически схватывает и автоматически же соглашается с фразой, написанной в решении суда (приложение 1): «В соответствии с распоряжением префекта № 546 от 6 мая 2002 года дом 16 по ул. Грина подлежит сносу, а все его жители отселению с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения. Ответчикам префектурой ЮЗАО для переселения была предложена отдельная трехкомнатная квартира…».

Далее к связке «муниципальный фонд и муниципия (префектура)» в мозгу добавляется «право сноса» и его «основание» – «распоряжение префекта № 546». И это самое «распоряжение префекта № 546» становится – «законом». Так чего же еще надо второму предложению статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции и самому Европейскому Суду? Вместо одного «закона и общих принципов международного права» – два «закона»: статья 49³ ЖК РСФСР и распоряжение префекта № 546.

Между тем, все это – шулерство и блеф. Шулерство с законом 49³ ЖК РСФСР я доказал выше, только надо дополнительно сообщить, что моя квартира № 9 никогда не принадлежала муниципии, никогда. Она принадлежала институту ВИЛАР и там жила заместитель директора этого института. Потом квартира была приватизирована не у муниципии, а именно у института ВИЛАР, а потом продана нам после смерти заместителя директора ее сыном от своего имени и по доверенности от отца, мужа умершей заместителя директора. При этом надо иметь в виду, что даже земля под домом не принадлежала Москве, а принадлежала Московской области и институту ВИЛАР. И только позже вошла в границы города, когда наш дом на ней уже стоял. Так что никакой префект ЮЗАО изначально не имел никаких прав ни на мою часть дома, ни на часть моей земли под домом. Если, конечно, прочитать хотя бы начало закона «Об основах федеральной жилищной политики».  

Теперь предстоит доказать, что «распоряжение префекта № 546» – блеф. Для этого надо вновь вернуться к приведенной выше фразе из «мотивировочной» (ст. 198 ГПК РФ) части решения суда насчет того, что «в соответствии с распоряжением префекта № 546 от 6 мая 2002 года дом 16 по ул. Грина подлежит сносу, а все его жители отселению…» (приложение 1). Эта часть решения суда хотя и «мотивировочная», но она ничем и никак не мотивирована, она приведена, как приводится закон, как не-обсуждаемая судом высшая данность. Как божье веленье, наконец. Почему, собственно? На каком основании?

Во-первых, почему «распоряжение префекта № 546» не применено в отношении института ВИЛАР, у которого тем же префектом сносится даже не дорогостоящий дом, а простой сарай рядом с нашим домом – кондоминиумом? Напротив, к нему столько равноправия и уважения (первое судебное дело в целом и приложение 53 отвергнутой жалобы), что сразу видно: ВИЛАР – партнер, а я – животное в хлеву префекта, и самое большее, на что я могу рассчитывать, это поднять свой статус от животного до раба. Значит, «закон» под названием «распоряжение префекта № 546» – закон избирательного действия? На меня он действует, а на ВИЛАР – нет? Значит, это не закон, а – блеф все-таки? Конечно блеф, если он на одни и те же правоотношения то действует, то – не действует. Только непонятно, как может такой «закон» непоколебимо, без какой-либо критики ставиться любым судом в основу конфискации-грабежа?

Во-вторых, в Конституции РФ не только сказано, что «органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти» (ст. 12), но и что «органы местного самоуправления обязаны соблюдать законы» (ст.15).

В-третьих, само «распоряжение префекта № 546» – не более чем калька с постановления правительства Москвы № 811-ПП, и в самом этом «распоряжении…» об этом четко сказано. Поэтому я возбудил жалобу в суде (первое судебное дело) именно против постановления правительства Москвы и только как сопутствующего – против «распоряжения префекта». В результате предпочтительнее рассмотреть «основу» с точки зрения закона во втором предложении первой части статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции, нежели – «кальку».

Первое судебное дело представлено как вполне самостоятельное, хотя все шесть судебных дел взаимосвязаны, так как все они – «между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям». Поэтому я не буду его полностью излагать вновь, я только рассмотрю «блеф», примененный судом в качестве закона.     

В мотивировочной и в резолютивной части судебного решения по моей жалобе на произвол властей, издавших постановление 811-ПП (приложение 73 отвергнутой жалобы), не упомянут ни единый закон частного (гражданского) права, на котором бы это решение суда основывалось. Процессуальные законы статей 191-197 ГПК РСФСР к таковым не относятся.  Между тем, я в свою защиту указал множество российских законов и статей Конвенции (приложения 33-38 к отвергнутой жалобе), ссылки на которые проигнорированы судом. Именно поэтому резолютивный отказ судов двух инстанций в удовлетворении моей жалобы начинается не со ссылки на законы, а «с учета изложенного» в мотивировочной части.

Изложено же в мотивировочной части следующее: «…установлено, что во исполнение постановления правительства Москвы от 15 сентября 1998 № 706 «об освобождении территории…» 04 сентября 2001 было принято постановление № 811-ПП «о застройке…». Указанными постановлениями предусмотрена застройка…, увеличение…, развитие… на основании Градостроительного плана…, утвержденного постановлением правительства Москвы от 17 июля  2001» (жирный шрифт – мой).

Идиотизм того, что на «основании Градостроительного плана 2001 года» написано «постановление в 1998 году» я не критикую, я просто обращаю на это внимание, ибо идиотизм достоин жалости, а не критики. Важнее то, что суд оперирует не законами, а исключительно волей чиновников, считая их волю – законом. Ибо все правительство Москвы, исключая мэра, – люди, назначенные иерархией «чиновной вертикали», но не избранные народом, притом сам мэр – последний раз избран, следующий мэр уже будет тоже назначен. Другими словами, любое упомянутое постановление, в том числе «утверждающее градостроительный план», не может изначально считаться легитимным, оно может быть в любую минуту поставлено под сомнение, в отличие от закона, каковой изначально легитимен, с учетом иерархии юридической силы, разумеется. Но суд делает вид, что он этого не знает. Почему он так делает, я уже объяснил, за подачки от тех, кто пишет постановления. Но имеет ли суд право основывать свои решения на нелегитимных постановлениях, не проверив их законом, так как в принципе постановления могут соответствовать, но могут и не соответствовать закону? Тем более что я сообщил суду, в чем именно нарушен внутренний закон и Конвенция конкретным постановлением правительства Москвы. 

Именно для судей существует Гражданский процессуальный кодекс, так как для всех остальных он – всего лишь средство ловли судей, преднамеренно или непреднамеренно его нарушающих. И если бы судьи были запрограммированы как шахматные автоматы на не-нарушение ГПК, мы его никогда не стали бы читать. Так вот, в статье 11 ГПК дан полный перечень, с учетом лестницы иерархии, законов, на самой низшей ступеньке которой стоит «нормативный правовой акт органов местного самоуправления». К каковому и относится любое «постановление» или «распоряжение» любой структуры чиновничества. Значит, судьи правильно меня судили по «Градостроительному плану ЮЗАО города Москвы до 2020 года, утвержденному правительством Москвы в 2001 году»? Ибо сам суд указал, что упомянутые постановления правительства Москвы от 1998 и 2001 годов написаны «в соответствии» с этим «Планом…».

Нет, неправильно, и даже – преступно. Так как в той же статье ГПК написано далее: «Суд, установив при разрешении гражданского дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу». А я ведь ссылался в числе федеральных законов на Конституцию РФ и Европейскую Конвенцию, занимающие первые две наивысшие ступеньки по юридической силе. А так как на эти мои ссылки суд совершенно голословно (даже не упоминая их, не говоря уже о конструктивной критике) ответил: «Синюков не представил суду доказательств ущемления его прав в упомянутых постановлениях», то я и предполагаю, что суд это сделал преступно, за незаконные подачки от мэра Москвы.

И вообще, что такое «градостроительный план», «утвержденный» тем же, кто его составил? Чтобы по нему можно было в суде отбирать собственность. Ведь «план» составлен правительством Москвы и им же «утвержден». Здесь же отсутствует разделение властей, закрепленное в Конституции. «Градостроительный план до 2020 года» составлен в 1998 году, утвержден составителями в 2001 году и вновь утвержден Московской городской думой в апреле-мае 2005 года. Другими словами этот «план» стал походить на легитимный план только в 2005 году, когда моего дома уже три года не существовало. До этой даты «градостроительный план» – это всего лишь более или менее обоснованная мечта чиновника. Как «Наутилус» писателя Жюля Верна. И что же тогда, по роману «80 тысяч лье под водой» можно формировать бюджет военного министерства? Или судить не по Европейской Конвенции, а всего лишь по «намерению» ее принять?

15.4.  Европейский Суд часто задает себе вопрос, рассматривая дела о собственности: «Преследует ли вмешательство государства в право собственности своего гражданина и человека какую-либо цель в интересах общества? Только Европейский Суд это делает тогда, когда Ему уже ясно, что вмешательство основано на «правовой определенности или законности», ибо насчет «правовой определенности или законности» Европейский Суд задает себе самый первый вопрос, так как это прямо записано в Конвенции. Поэтому, так как я показал в пунктах 15.3.1 – 15.3.2 незаконность вмешательства государства в мое право собственности, не было нужды писать очень длинные пункты 15.3.3 – 15.3.6, но я их написал, ибо боюсь быть неправильно понятым Судом. Точно так же, так как я доказал незаконность вмешательства государство в мое право собственности, нет нужды обращаться к интересам общества, ибо они – вторичны после законности, так как интересы общества не могут быть беззаконными. Но так как я боюсь быть неправильно понятым Судом, и у меня есть для этого основания, я все же рассмотрю интересы общества в моем деле.  

15.4.1.  Явный абсурд в действиях властей и судов, которым я завершил пункт 15.3.6, дает возможность перейти от «закона и общих принципов международного права» в статье 1 Дополнительного протокола к Конвенции к «интересам общества» и «общим интересам». С одной стороны, если бы «блицкриг» Гитлера осуществился, то некое общество получило бы свой «общий интерес». В атомных подводных крейсерах с ядерными боеголовками на борту, возникших из «плана» Жюля Верна, тоже есть «интерес общества», притом не одного, а несколько «общих интересов», совершенно противоположных друг другу. С другой стороны, в намерении создать Общеевропейскую Конституцию – тоже предполагался «интерес общества», только он провалился при референдумах. Это означает, что пока нет «закона и общих принципов международного права» для осуществления этих «общих интересов», любые «общие интересы» для суда не имеют абсолютно никакого значения, в том числе и намерение принять Общеевропейскую Конституцию. Таким образом, «План сноса пятиэтажного и ветхого жилья» в Москве без опоры на «закон и общие принципы международного права» – пустая бумажка не только до 2005 года, но и по настоящий день. Но она через колено сломала жизнь и судьбы тысяч людей по воле властей. И даже после 2005 года до тех пор, пока этот «План сноса…» не согласует Правительство России, этот план останется пустой бумажкой. Ибо московская земля согласно Конституции РФ «находится в совместном ведении Федерации и субъекта Федерации». Но правительство России до сих пор не согласовало этот план. То есть этот  «План сноса…» нелегитимен даже в эту минуту. И, естественно, на него ни один суд опираться не может.  

Поэтому ни «Градостроительный план», ни «План сноса пятиэтажного и ветхого жилья» априори нельзя отнести к разряду «интереса общества» и «общему интересу». Например, для обоснования реализации «градостроительного плана» власти мой дом пытались представить «ветхим жильем». В результате мне пришлось доказывать, что власти лгут (приложение 3 к отвергнутой жалобе). Но это как бы – «мелочь», хотя снести капитально отремонтированный дом на 32 квартиры – выбросить на ветер не менее 4 – 5  млн. долларов, 112 – 140 млн. рублей. А вот как быть со случаем, когда две женщины в знак протеста сожгли себя в своей квартире, из которой власти в «интересах общества», «по плану сноса пятиэтажного и ветхого жилья» пытались их «переселить» как животных.  (Приложение 177 к отвергнутой жалобе). Что? «Цель – оправдывает средства»? Ведь и иезуиты не всех женщин подряд сожгли на кострах в «интересах общества» по «Malleus». Но «Malleus» все-таки – закон, хотя и бесчеловечный, а в приведенном примере люди покончили с собой ужасным образом, не найдя другого способа бороться с незаконной «мечтой» правительства Москвы.

Когда Европейский Суд полагает, «что снос перенаселенного ветхого жилья и строительство новых современных жилых массивов по всей Москве было бесспорно в общественных интересах» (Жалоба № 24077/02 Натальи Герасимовой против России), я могу привести следующие контраргументы и доказать, что это не «бесспорно».

Во-первых, (см. также мои пункты 14.2.8;  14.2.9.1 – 14.2.9.9),  два примера не-бесспорности (себя и двух женщин) я уже привел. Но таких же примеров можно привести – тысячи, десятки тысяч. Ибо собственников жилья, защищенных Конвенцией и не желающих, чтобы с ними обращались как с животными, – не меньше, только не все они доходят до защиты в Европейском Суде. Некоторые предпочли «тихую» смерть самосожжением.  А о некоторых даже газеты не узнали.

Во-вторых, Москва – единственный город в Европе, где 80-90 процентов населения живет в 16-22-этажных железобетонных коробках, будто Россия – остров в океане как Нью-Йорк, а не полупустая страна. Даже в «безземельном» Токио не позволяют себе этого. Здесь ни один дом не может быть выше императорского дворца, и это неплохо характеризует «интересы общества».     

В-третьих, пятиэтажки потому и сносят, что на их месте возводят дома в 16-22 этажа, чтобы на один и тот же квадратный метр земли поселить друг у друга над головой не 5, а – 16-22 человека. Причем из того же размера панелей. И только за счет того, что вредный  для здоровья, «холодный» линолеум настилают прямо на бетон вместо экологических, истинно русских деревянных полов (доска либо паркет) в пятиэтажках, высота потолков в «новых современных» домах стала 2,6 м вместо 2,4 м в пятиэтажках. То есть, исключительно за счет здоровья жильцов и экономии дерева увеличена высота потолков. Трудно представить, что это представляет «интерес общества». Как и то, что это этот многоэтажный «интерес общества» осуществляется в полупустой стране. В каковой чуть ли не половина одноэтажных домов – в развалинах.     

В-четвертых, хрущевские пятиэтажки рассчитаны на срок службы в 40 лет, но и нынешние многоэтажные дома рассчитаны точно на этот же самый срок в 40 лет, так как этот срок определяется электросваркой при монтаже, а вовсе не сроком службы бетона. Но «хрущевки» строились сразу же после ужасной войны, когда в действительности существовал «интерес общества» в любом жилье, разрушенном войной. А нынешние многоэтажные, по сути, те же «хрущевки» строятся спустя 60 лет после войны. И уж тут-то «интерес общества» гораздо труднее, практически – невозможно, найти.       

В-пятых, в небоскребах в развитых странах, как правило, размещаются офисы, что удешевляет коммуникацию в смысле общения фирм, когда можно потерпеть 8 из 24 часов. Но живут-то люди в развитых странах остальные 16 часов в основном в низко-этажных домах. И почему тогда в «интересах российского общества» совершенно противоположное тому, что в «интересах западного общества»?  Притом российская земля – почти пустыня, чего нельзя сказать о густонаселенной Западной Европе. Так что при такой постановке вопроса «интерес российского общества» жить по 22 человека друг у друга над головой превращается в свою противоположность.

В-шестых, исходя из предыдущего пункта, «перенаселенность» квадратного метра московской земли возрастает в 3,5 раза, а отнюдь не уменьшается. А уж из этой возросшей перенаселенности крошечного, бесконечно малого кусочка российской земли под названием Москва следует факт, что в 16-22-этажном железобетонном доме никогда не бывает тишины. С одной стороны, звукоизоляция в железобетонной коробке практически недостижима, ибо арматура панелей сварена в одно целое. С другой стороны, перманентные ремонты при каждой смене жильца, с необходимостью применения гремящих как сверхзвуковой самолет перфораторов, нескончаемы, и следуют один за другим с регулярностью расписания поезда, ходящего по кругу. Причем, если ремонтируется квартира на 22 этаже, уснуть не могут на остальных 21 этаже даже усталые дети. И называть все это «общественным интересом» язык не поворачивается. Недаром в Москве принят слегка сумасшедший закон «о тишине», посвященный в основном упомянутым ремонтам, так как грохот перфораторов в железобетонных многоэтажных домах нескончаем и непреодолим. 

В-седьмых, в Москве уже есть уникальный опыт реконструкции пятиэтажек, когда они превращаются за те же суммарные деньги (снос, плюс новое строительство) – в дома полного соответствия западным образцам. Мэр Лужков видел такие преобразившиеся «хрущебы» воочию, а все мы – по телевизору. Только в этом случае двадцать два человека друг у друга над головой, вместо пяти человек, не поселишь. И это реальный, действительный «интерес общества». Только он почему-то – исключение, а не всеобщее правило. (Дополнительные сведения – в моих пунктах  14.2.8;  14.2.9.1 – 14.2.9.9). Только из этого «исключения» можно сделать еще один вывод: люди из этих пятиэтажек все равно выселяются на окраины, куда они не хотят переселяться, в точно такие же «хрущебы», только многоэтажные (См. мои пункты 14.2.8;  14.2.9.1 – 14.2.9.9, плюс дело Герасимовой). А реконструированные пятиэтажки продаются богатым людям, которые хотят жить в центре Москвы, но не хотят жить над головой друг у друга по 20 человек.

В восьмых, при упомянутой реконструкции пятиэтажек, не доводя их до небоскребов, есть еще одна привлекательность, точно соответствующая «общественным интересам», каковые тут же почувствовали (как собственный интерес) покупатели квартир в реконструированных пятиэтажках. Дело в том, что во времена строительства пятиэтажек не очень сильно экономили общественную городскую землю как ныне. Поэтому около пятиэтажек была приемлемая придомовая общественная территория (двор), на которой располагались детские площадки для игр и спорта, а остальную площадь деятельные горожане засадили деревьями, так что пятиэтажки спустя годы находились как в лесу. И жильцам было не только приятно, но и их детские коляски не находились, как ныне, в «современных жилых массивах» (по выражению Европейского Суда) словно в автомобильной пробке на шоссе. Достаточно переместиться из любого «перенаселенного ветхого жилья» старого жилого массива в любой «современный жилой массив» на окраине города, как станет очевидно даже без знания четвертого правила арифметики – деления: придомовая территория (двор) на одну детскую коляску уменьшилась во столько раз, во сколько увеличилась этажность. И только катастрофически снижающаяся рождаемость позволяет молодым мамам кое-как разъехаться во дворе нового «современного» дома. Это безобразие нельзя выдавать за «общественный интерес», «собственники сносимого жилья» это понимают и в массовом порядке отказываются «переселяться». Только не все обратились в Европейский Суд.

Рассмотрена только одна сторона «перенаселенности ветхого жилья». Другая сторона состоит в том, что собственникам жилья, переселяемым на окраины, выдаются те же самые квадратные метры, что были в их «перенаселенном» жилье. Иногда выдается чуть больше, на 3-5 метров. Только надо при этом знать, что раньше ни одному чиновнику не приходило в голову посчитать балконы в площадь жилья, поэтому площадь балконов не входила в площадь «хрущеб». А теперь чиновники умудрились открытые всем ветрам, дождям и снегам балконы считать «площадью» квартиры, поэтому и лепят их без стыда. Но на балконах же люди не живут, особенно зимой. В результате получается, (см. пункт 4.4 приложения 140 к отвергнутой жалобе), что эффективная площадь нового жилья может быть даже меньше старого. И о какой тогда ликвидации «перенаселенности ветхого жилья» при переселении собственников в новое жилье может идти речь? Это же опять миф, блеф и фарс.     

В-девятых, власти, в желании имитировать «общественный интерес» на пустом месте, разумеется, внутри своей страны никого из «переселяемых» не смогли и не смогут обмануть. Ибо все мы, «переселенцы  под дулом автомата», видим при первом же входе в «современный» дом, что он ничем, кроме количества этажей, не отличается от «хрущебы». В подъезде и на лестничных площадках панели и сборные детали состыкованы примерно как после бомбежки, стеновая краска не на стенах, а на полу. К ячейке мусоропровода подойти брезгливо, не то, что ее открыть. Водопроводные краны конструкции позапрошлого века можно только открыть однажды, закрыть уже не удастся никогда. Ванны словно на рессорах, качаются. Засохшая комьями штукатурка замаскирована краской. Обои невыразимой дешевизны, толстой оберточной бумаги из макулатуры отклеились на третий день. Двери, косяки, наличники покрашены в три разных цвета и, естественно, не закрываются. И это описание можно продолжать до бесконечности. Для наглядности я приложил к дополнению № 6 к жалобе два набора сравнительных фотографий – что у меня было (надпись «Мое») и того, что мне дали взамен (надпись «Ваше») (приложение 178 к отвергнутой жалобе), и вновь сошлюсь на приложение 140 (там же). Но я не зря же сказал об имитации. Имитация предназначена не для нас, разумеется, а – для заграницы и для Европейского Суда в частности. Имитация «нового современного жилья» – вся снаружи дома, в виде его покраски, на которую тоже надо смотреть издалека, вблизи – хуже. Дом снаружи раскрашен как престарелая невеста, в несколько цветов, в основном – веселенького колера. И это все, что можно о нем сказать, и только этим он отличается от «хрущебы», которая снаружи не выглядит такой веселенькой. Но для людей, не знающих, что у него внутри, это выглядит: «Москва обновляется на глазах современным жильем». Следует ли это называть «общественным интересом»? Скорее, это – пускание пыли в глаза.

В-десятых, противоестественный для западных мерок «общественный российский интерес» в строительстве все новых и новых сборных многоэтажных железобетонных коробок, которые надо будет через те же самые 40 лет вновь сносить, как ныне сносят пятиэтажки, безусловно, возбужден властями Москвы. Иначе он не был бы противоестественным не только для западных мерок, но и для бескрайних, пустых и депрессивных российских пространств, где люди не живут, а – выживают.

В связи с этим, это не только не в «интересах московского общества», но и не в «интересах российского общества».  Индивиды российского общества в целом – одни из беднейших в мире, особенно пенсионеры как я, которых переселяют словно скотину, причем в таком массовом порядке, что это, безусловно, можно назвать «массовой депортацией». Но Москва – на первом-втором месте в мире по дороговизне жизни. Противоестественно, когда самые бедные в мире люди имеют столицу с самыми высокими в мире ценами. Почти все деньги огромной страны искусственно сосредоточены в Москве, деньги делают деньги и с прибыли пухнет бюджет Москвы, который тратится нерационально, на те же самые «хрущебы», только в три-четыре раза более высокие. Именно поэтому я взглянул на «новое современное жилье» изнутри, а не снаружи.

Это есть искусственный «разогрев» строительного бума и цен в Москве. Я могу и это доказать, если потребуется.  Причем вот что интересно. На окраинах Москвы 80 процентов домов – монстры из сборного железобетона, за которые уже через десять лет будет намного стыднее, чем за послевоенные  «хрущебы». В центре Москвы 80 процентов домов, возводимых на месте снесенных пятиэтажек, – современные дома из кирпича с железобетонным каркасом. Именно их видят иностранцы, не бывающие на окраинах. Притом надо учесть, что это делается целенаправленно и на фоне совершенно пустых и нищих регионов страны, особенно деревень и небольших городов, где ежегодно люди зимой практически по всей стране замерзают, некоторые – насмерть, прямо во сне. И, если строительный бум в Москве считать «общим российским интересом», то этот «общий интерес» заключается в том, чтобы население России катастрофически сокращалось более высокими темпами по сравнению с теми темпами, с которыми оно сокращается. Второй «всероссийский интерес общества» состоит в том, чтоб Россия пустела от людей, а в Москве 16-22 человека жили друг у друга над головой. Поэтому цепочку: создание искусственного ажиотажа – освобождение дорогой земли в центре столицы – ее застройка элитными домами – переселение бедных на окраины в аналоги «хрущеб» – продажа элитных домов за бешеные деньги – сумасшедшая прибыль в строительном комплексе, а бедных, безмолвных людей – бульдозером на обочину, – не понимает только тот, кто не хочет этого понимать. И я это могу доказать, если необходимо. Например, бум покупок неоправданно дорогого московского жилья инициируется далеко от Москвы, на нефтяных и газовых промыслах. Страх дефолта 1998 года (когда деньги всех простых россиян, не считая россиян властвующих, пропали в банках) постоянно поддерживается в средствах массовой информации. В том числе и в прошедшем 2004 году, когда в очередной раз, совершенно на пустом месте, народ заставили вновь обезуметь и занимать очередь в банк среди ночи. И здесь же рядом дается массовый «совет»: «Лучший способ не потерять деньги – покупка московской недвижимости! Недвижимость не падает в цене! Она только растет, причем быстрее, чем проценты в банках!! Быстрее, чем дорожают ценные бумаги!!! Покупайте жилье для страховки своих денег!!!!». И безграмотный, доверчивый нефтяник и газовик, живя всю свою жизнь на Севере в железной передвижной бочке, уже купил три, четыре, пять квартир в Москве, и в этих квартирах никогда вечерами не горит свет, что является доказательством «вложения капитала». Это доказательство любой может увидеть собственными глазами.    

Поэтому невозможно принять без критики ужасающе массовую, притом – выборочную (ближе к центру Москвы, в самых прелестных ее районах) «необходимость» сноса чужой собственности. И, особенно, противоправного, насильственного «переселения» бывших собственников на окраины, в гущу только что выкопанных котлованов и без какой-либо городской инфраструктуры под названием «современное жилье». И строительство на месте снесенных домов самого дорого в мире жилья, при самом бедном в мире народе.  

Поэтому я задал себе вполне резонный вопрос: кому это выгодно? Безусловно, это невыгодно «переселенным» бывшим собственникам, так как у них противоправно изъята более дорогая земля вместе с бывшей собственностью (домом) и «подарена» взамен намного более дешевая земля в заведомо меньшем количестве, на которой «подарена» полная копия того, что было изъято. Бесплатно достался только «свежий воздух», которого у властей никто не просил. Безусловно, искусственно взвинченный ажиотаж и цены покупки квартир в Москве невыгоден и тем, кто является номинальным покупателем с периферии, бегущим оттуда из-за безработицы как от чумы. Другими словами, «интерес общества» – мыльный пузырь.  

Единственно, кому это выгодно – строительный московский бизнес, включая производство строительных материалов, в первую очередь – цемента. Причем бизнес этот на 90 процентов основан на рабском труде «гасарбайтеров», каковые по условиям своей жизни – точная копия бродяг, стекающихся в Москву со всего постсоветского пространства. Они дешевы как рабы, лишены всех человеческих прав и ежедневно их как коров «доит» милиция, которая, в свою очередь, вполне согласна работать по этой причине вообще без заработной платы. Их-то «интерес общества» где? Ведь даже в благополучной Западной Европе бывшие «гасарбайтеры» в эти дни, когда я пишу это заявление, всполошили всю Европу, а не только пригороды Парижа.

Строительный бум выгоден в первую очередь супруге мэра Лужкова, г-же Батуриной, захватившей значительную часть строительного комплекса Москвы, и только за прошедший 2004 год «заработавшей» не менее 400 миллионов долларов. По данным уважаемого журнала «Форбс» состояние ее возросло за один год с 1,1 млрд. долларов до 1,5 миллиардов. А начала она свой бизнес с того,  что «выиграла» первый же тендер, объявленный ее мужем на штамповку пластмассовых кресел для стадиона в Лужниках. Примерно как мальчик Копперфилд у Т. Драйзера – с перепродажи ящика мыла. Только упомянутый мальчик от ящика мыла добирался до строительства лондонской подземки всю свою жизнь, тогда как г-же Батуриной хватило нескольких лет быть женой мэра.  

Кстати, меня нисколько не удивляет совсем недавно случившаяся продажа г-жой Батуриной своих цементных заводов в Подмосковье – этого «хлеба панельного домостроения», который в здравом уме никогда не продаст предприниматель-строитель. Но кому, как не мэру Москвы известно, что искусственно разогретый строи­тельный бизнес высосан до предела, чему свидетельствуют не светящиеся по вечерам окна в домах-ново­стройках. Но кто же будет их считать в 9-миллионном городе? Но вот у мэра Москвы на этот счет всегда лежат на столе самые точные данные, точнее не бывает. Так что обсуждаемый «общественный интерес» весьма скоро обрушится вместе с искусственно разогретым строительным московским бизнесом. И г-жа Батурина вытаскивает свои ноги из этой грязи, ставшей слишком вязкой.

Почему продажа бизнеса началась с цементных заводов? Потому, что это огромная по габаритам, тяжелейшая по весу недвижимость из железа и бетона, демонтировать и переместить которую на новое место практически невозможно, учитывая, что заводы все эти – времен социализма. Их дешевле взорвать. Но никто другой как мэр первый узнает, что крах приближается и если сегодня не продать, то завтра эти заводы уже никто не купит. Они и морально, и физически устарели. Напротив, вся остальная строительная индустрия (автомобили, краны, бетономешалки, бульдозеры, экскаваторы и так далее, включая формы для бетонных отливок), во-первых, движимое имущество и может быть увезено хоть в Магадан. Во-вторых, все это может быть продано в розницу, без какого-либо катастрофического снижения цены, ибо все это нужно в любой точке России. Что касается самих домостроительных комбинатов, льющих из бетона панели, то все они расположены почти в центре Москвы, цена оборудования на них – ничтожна, а вот участки земли, которые они занимают – огромны, а цена – фантастически высока. Так что продавать их, чем позже, тем – лучше, во всяком случае, торопиться некуда. Вовремя продать цементные заводы – во много раз важнее. И я не просто так все это описываю, от нечего делать. Я этим доказываю все то, что написал выше.          

В приложении 13 (оно же приложение 179 в отвергнутой жалобе) представлена статья «Бульдозером по граням между городом и деревней». Эта статья дает много фактов в подтверждение только что изложенного:

а) О районе, в котором я ныне живу по воле властей, о Южном Бутове статья сообщает:  «Вот как мы отошли к Москве 12 июля 1985 года, так и ждем, когда нас отселят.  Дома не ремонтируем, сидим на чемоданах». «Печку топят углем, газ привозной. Во­ду таскают из колодцев. Бывает, без света сидят сутками. Удобства во дворе. От бывшего магазина оста­лась одна стена с надписью «Мясо». «Главная достопримечательность - од­ноэтажная начальная школа из кирпи­ча». «Власти считают: зачем тра­титься, вкладывать деньги в неперспек­тивную деревню, проводить капиталь­ный ремонт, если она все равно обре­чена, ее вроде как нет. В официальных документах сельские по­селения проходят как «бывшие», их как бы нет. Но они есть и пока настоя­щие». «Мест­ные жители, уж два десятка лет числя­щиеся москвичами, пишут в обрат­ном адресе на конверте: Москва, де­ревня Новокурьяново (варианты: де­ревня Захарьино, Захарьинские Дво­рики, Щиброво...)». «Таких умирающих дере­вень, как Но­вокурьяново, в районе боль­шинство». «В 1999 году в границах столи­цы числилось 75 деревень и поселков».

В этом сборном отрывке из статьи вопиет ужас. Только он целиком на совести мэра Москвы, чего в статье не сказано. Дело в том, что как только 25 лет назад деревни вошли в границу Москвы, Московская область по праву перестала заниматься современным благоустройством этих деревень, заботы о них легли на плечи мэра Москвы. Поэтому и оставшаяся от бывшего магазина одна стена с надписью «Мясо», и все прочие ужасы, включая то, что в 300 метрах проходит магистральный газопровод, а «газ в деревне – привозной» – все это на совести мэра Лужкова с первого же дня как он сел в кресло мэра. И если мэр палец о палец не ударил все эти годы о благоустройстве, каковое на соседних землях Московской области осуществлено, (там в каждом доме – газ и водопровод); если он своею волею перевел 75 деревень в «неперспективные», если он позволяет себе держать эти деревни «без света – сутками», значит, он сживает со света не деревни, он сживает со света – людей, живых людей, заставляя их много лет «сидеть на чемоданах», строя вместе с женой сборные железобетонные монстры. И называет весь этот ужас – «интересами общества». При этом «интересы общества», заключенные в покупке квартир в железобетонных монстрах, всего лишь – потенциальны, к тому же – не обоснованны, а надуты как мыльный пузырь. А явными, не терпящими отлагательства, действительными и действующими интересами общества, состоящего из живых людей этих деревень, мэр пренебрегает, надо полагать, преступно пренебрегает. Ведь его прямая обязанность – эти действительные «интересы общества» соблюдать.        

б) С одной стороны, «по словам префекта ЮЗАО Виноградова подавляющее большин­ство устали «жить в нечеловеческих ус­ловиях» и ждут, когда их переселят в благоустроенное жилье. Но даже в наиболее захудалых дерев­нях находятся «сопротивленцы». Всего таких процентов 25 – 30».

С другой стороны «Предводитель инициативной груп­пы назвал цифры, от­личающиеся от «официальных». По проведенным ими опросам, 70 процен­тов поселковых домовладельцев не же­лают переезжать в панельные многоэ­тажки, хотят жить на своей земле, стро­иться и развиваться на ней на свои средства. Предводитель инициативной группы: «Я хочу, чтобы это был коттеджный поселок европейс­кого типа». «Эти дома построены в соответствии с правами собственни­ков».

Кому верить насчет 25 и 70 процентов? Об этом можно спросить в любом уголке Западной Европы и 70 процентов немедленно подтвердятся. Ибо, в противном случае, префект не стал бы угрожать: «Он (префект) не исклю­чает доб­ровольно-принудительного варианта через возможные судебные разбира­тельства». Надо полагать, таких же, как со мной.

Итак, 75 де­ревень, где 70 процентов жителей мэр (префект – только его подчиненный чиновник) намерен, точно так же как и меня, подвергнуть совершенно беззаконной  «добровольно-при­нудительной процедуре». Рассмотрим ее скрытый за идиотизмом смысл. Этот смысл, во-первых, состоит в том, что человеку префект угрожает, что «передаст дело в суд», и человек, боясь потенциального суда больше явной каторги, отвечает: «я согласен на все ваши условия, только не подавайте в суд». Во-вторых, на тех, кто суда не боится на первых порах, префект в действительности подает в суд, и уже суд добьется (примеры у меня есть)  «согласия подсудимого» на «обмен». В-третьих, только считанные единицы попытаются воспротивиться, но уже перед страхом кассационной инстанции отступят и тоже согласятся. В-четвертых, подобных мне, добравшихся до Европейского Суда, не больше одного на миллион. И я все это могу доказать только на одном примере нашего дома, одного из тысяч «сносимых» домов.      

в) «Когда собирались сно­сить деревню Поляны, начались поджоги. Поджигали вроде бы умыш­ленно те, кто был против сноса, кого не устраивали условия переезда. Лю­ди дежурили по ночам, наивно пола­гая, что им удастся остановить буль­дозеры. За последний год «красный петух» спалил несколько изб в раз­ных деревнях. История повторяется? 

Во-первых, никакой дурак не будет поджигать свой дом из-за того, что его «не устраивают условия переезда», как сообщает автор статьи. Ибо этим «поджогом» он как раз и вынуждает сам себя к переезду, ибо после поджога ему жить негде. Во-вторых, люди не станут «дежурить по ночам», чтоб охранить себя от поджога, коль скоро они намерились себя поджечь. В-третьих, корреспондент боится писать правду, что именно «инвесторы», угодные власти, поджигают дома. Именно поэтому у корреспондента получается несуразица: с одной стороны «наивно», так как «бульдозеры не остановить», с другой стороны – «сами себя поджигают», причем эта дурацкая самоубийственная «история повторяется», будто это стрелка на циферблате часов. Но ведь главное для нас не метод подачи корреспондентом фактов, а – сами факты.  

г) Далее следует: «Мнение мэра более катего­рично: аэродром «Авиагазпром» нужно ликвидировать, за ненадобностью городу. Но как еще на это посмотрят хозяева Остафьева». В этой фразе – точная копия взаимоотношений мэра со мной, и с выше упомянутым институтом ВИЛАР, только Газпром бесконечно мощнее института. Соблазненный деньгами ВИЛАР согласился с желанием мэра еще до написания самого постановления № 811-ПП. Поэтому к компенсации своих потерь получил порцию уважения в этом постановлении. С простыми же людьми мэр обошелся как с животными. А вот Газпром и его аэродром «Авиагазпром» до сих пор гремит прямо под окнами новостроек мэра в «интересах общества». И греметь будет, несмотря на пустые слова мэра «за ненадобностью городу».   

 д) «При благоприятном развитии собы­тий, - говорит Валерий Виноградов (упомянутый префект – мое), – на месте отселенных деревень можно пост­роить до 1 млн. 800 тыс. кв. метров жилья».  «Строй – не хочу и греби деньги лопатой». Только вот «грести деньги лопатой» предстоит не московскому бюджету, а частным предпринимателям, вершиной которых является Елена Батурина – жена мэра. Ибо дальше следует: «Новое жилье, объекты социаль­ной сферы строить надо на инвестиции, считает мэр. Денег на все в бюджете не найдется». Не хочу повторяться, так как я эту фразу уже объяснил в пункте 14.2.9.5.  

В результате все это – тоталитаризм в сфере «градостроительных планов…». Часть того самого тоталитаризма во всех сферах, который совсем недавно был неотъемлемой принадлежностью аббревиатуры СССР и России в частности. В результате колоссальные деньги – в Москве, и тратятся в основном на пускание пыли в глаза. Жалкие остатки попадают в столицы субъектов Федерации и тратятся на то же самое. А вся остальная страна, особенно небольшие городки и деревни, – лежит в развалинах, на которые страшно смотреть. Доказательство – за окном поезда, в котором я недавно ехал из Москвы в Сибирь.    

15.4.2.  Я отдаю себе отчет, что представленные доказательства имеют элемент умозрительности, хотя, на мой взгляд, логика в этих доказательствах есть. Не теряя надежды, что логика будет понятна Европейскому Суду, я, тем не менее, предпринял анализ актов правительства Москвы,  самым тесным образом связанных с насильственным переселением жителей, включая меня, и строительством нового жилья в Москве, на предмет учета ими «интересов общества». Анализ представлен в моем пункте 14.2.9   (включая подпункты), так как все это – «новые факты, относящиеся к делу». Повторяю резюме. Только отмечаю, что все это касается не Москвы вообще, а только конкретного района, где я жил и куда меня переселили силой.

15.4.2.1. Снесенные ЛЭП по моему пункту 14.2.9.1 не угрожали моему дому, так что общественный интерес в их снесении никак не должен был отразиться на причинах сноса моего дома.

15.4.2.2. Предусмотренный постановлением Правительства Москвы от 19 января 1993 г. N 28 согласно моему пункту 14.2.9.2 перечень общественных зданий, действительно представляющих общественный интерес, так и не построен правительством Москвы за 12 прошедших лет, напротив, с прибавлением новых многоэтажных жилых домов общественный интерес пострадал, так как нагрузка на старые общественные здания возросла.

15.4.2.3.  Предусмотренная постановлением правительства Москвы от 19 сентября 1995 г. N 782 структура этажности домов на самой окраине Москвы (мой пункт 14.2.9.3) не отражает общественного интереса, она отражает интерес коммерческий, и именно строительного комплекса Москвы, в котором жена мэра занимает ведущее место. Но даже и эта, ущербная для общественного интереса структура этажности, не выполнена, в Северном Бутове не построено ни одного малоэтажного жилого дома.

15.4.2.4.  Правительство Москвы для небогатых людей, для социальных квартир предусмотрело своим постановлением от 15 сентября 1998 г. N 706 безопасные расстояния от высоковольтных линий электропередач «в интересах общества» в шесть раз ниже рекомендованных главным санитарным врачом  СССР (мой пункт 14.2.9.4).

15.4.2.5.  Постановлением Правительства Москвы от 17 июля 2001 г. N 666-ПП предусмотрен (мой пункт 14.2.9.5) грандиозный снос жилого панельного фонда, включая 8 деревень. Нигде на Земле никогда такое не практиковалось в «общественных интересах», притом, что все это застраивается элитным жильем для богатых, а бедных людей, выселенных из центра, вселяют в точно такие же панельные дома на самой окраине Москвы, только не пятиэтажные, а в двадцатиэтажные. Ошеломляющая часть прибыли от этого «общественного интереса» оказывается в семье мэра.          

15.4.2.6.  Согласно Постановлению правительства Москвы от 4 сентября 2001 г. N 811-ПП выполняется грандиозный объем работ гигантской стоимости за счет бюджета по освобождению земли от действующих и могущих действовать дальше построек для новой застройки (мой пункт 14.2.9.6).  Следом принимается постановление правительства Москвы о кредитовании «инвесторов» нового строительства (мой пункт 14.2.9.7).  Вслед за этим – распоряжение  Мэра Москвы от 3 октября 2001 г. N 948-РМ  о кредитных льготах «инвесторам». Затем – постановление от 30 октября 2001 № 983-ПП о том, куда же нас, чей дом сносят, девать? (мой пункт 14.2.9.8), и опять же – за счет бюджета. Затем – постановление 30 октября 2001 г. N 984-ПП о новой застройке «освобожденной» за счет бюджета земли, причем все коммуникации – опять за счет бюджета. Затем «инвестору» поручается построить жилые дома «за свой счет», из них 36.5 процентов – городу. Но уже постановлением Правительства Москвы от 20 августа 2002 г. N 660-ПП городу передается – ноль процентов построенного жилья в престижном районе и 100 процентов жилья в районе непрестижном. Именно в этом и заключается «общественный интерес», чтобы за все заплатил бюджет Москвы, а прибыль получила жена мэра.  Отвлекающие пассы в постановлениях правительства Москвы, чтобы представленный краткий перечень деяний мэра не был так вопиющ, я прокомментировал в указанных пунктах.

15.5.  Чтобы была понятна вся эта мерзость, я вынужден привести полнейшую аналогию, каковую может понять даже прилежный школьник, и каковые на нашей грешной Земле лишь недавно закончились, почти закончились.

 

Допустим, геологи нашли алмазную «трубку» на километровой глубине, над которой живет народ, не нуждающийся в брильянтах. Но он здесь живет с самого сотворения мира, потому что в озерах здесь много рыбы, в лесу – вкусных зверей, а на деревьях, например, – бананов. А дальше, за пределами округи, чего-нибудь да нет, или рыбы, или бананов. Или вообще – пустыня. Поэтому народ живет именно здесь, повторяю, с сотворения мира. Никто не станет отрицать, что рыба, звери и бананы – собственность этого народа. Так чья же тогда алмазная трубка? Хотя народ о ней и не знает. Но ведь и не геологов, которые ее нашли. Ведь они нашли ее примерно так же как находят бананы.

И тут является Дьявол, собрав со всего света Дьяволят, «переселят» народ в пустыню, написав перед этим в газетах, что предоставляет народу «новое благоустроенное жилье» и не забыв упомянуть, что он их «облагодетельствовал», так как они жили в вигвамах, а он им дал двадцатиэтажный дом, один на весь народ. Только не напишет о том, что народ пьет воду из унитаза, ладонями, думая, что это – родник. Не напишет и о том, что дом сооружен из такой «химии», какая в собственном доме Дьявола запрещена еще до новой эры. Конечно, народ слегка обидится, но ведь он не знает адрес Европейского Суда. Обида и вообще всяческие горести на нашей грешной Земле заливаются, где водкой, где – ромом, поэтому Дьявол сделает ее доступной народу в таком качестве, что прибыль от ее продажи составит примерно 100 к 1. И народ успокоится. Дьявол – тоже.

Затем Дьявол прибыль от водки, полученную от народа, назовет «бюджетом», так сказать, для развития народа. И потратит его по трем направлениям: а) отравит бензином рыбу, срубит лес, проведет дорогу, электричество и телеграф, в) даст «временную финансовую помощь» Дьяволятам и попросит их за счет «собственных средств в полном объеме» выкопать яму глубиной в километр и такого же диаметра. Яма будет называться Антипирамида, так как она будет «вверх ногами», второе имя ей придумают потом, в другой эре. А то, что Дьяволята найдут в этой яме будет их собственностью, потому что Дьяволу ведь нужна яма, то есть Антипирамида, а вовсе – не алмазы.                   

 

 

IV. ЗАЯВЛЕНИЕ В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 35§ 1 КОНВЕНЦИИ

 

16. Окончательное внутреннее решение (дата и характер решения, орган - судебный или иной - его вынесший).

16.1.   30 января 2003  Мосгорсуд рассмотрел кассационную жалобу от 22 ноября 2002 и своим определением постановил: «Решение Зюзинского районного суда от 19 ноября 2002 года оставить без изменения, кассационные жалобы Синюковой Г.В., Синюкова Б.П., Синюкова Д.Б. – без удовлетворения». Это есть окончательное внутреннее решение.

Указанное решение Зюзинского суда первой инстанции города Москвы от 19 ноября 2002 года заключается в следующем:

«На основании статьи 49³ ЖК РСФСР:

- выселить Синюковых Г.В., Б.П., Д.Б. из квартиры №9 дома 16 по ул. Грина в г. Москве, с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения, расположенного по адресу: Москва, ул. Бартеневская дом 13 кв. 121.

- прекратить право собственности Синюковой Г.В. на жилое помещение, расположенное по адресу: Москва, ул. Грина 16 кв. 9.

- предоставить в собственность Синюковой Г.В. жилое помещение по адресу: Москва, ул. Бартеневская 13-121 с последующей регистрацией на данную площадь Синюковых Б.П. и Д.Б.

- во встречном иске Синюковых Б.П., Г.В., Д.Б. отказать.

- жилое помещение по адресу: Москва, ул. Грина 16, кв. 9 перевести в муниципальный фонд города Москвы».  20 марта 2003 указанные решения судов направлены в Европейский Суд.

16.2.   24 ноября 2004 Московский городской суд отклонил мою и жены частную жалобу на определение Зюзинского суда первой инстанции от 21 октября 2004, оставив указанное определение в силе. Это есть окончательное решение.

Указанное определение Зюзинского суда от 21 октября 2004 заключается в следующем: «существенных для дела обстоятельств, которые не были и не могли быть известны заявителю, не имеется. Отказать в удовлетворении заявления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения Зюзинского суда от 19 ноября 2002…».

16.3.   В моем с женой Заявлении в Зюзинский суд согласно главе 42 и статье 200 ГПК РФ написано: «По решению суда от 19 ноября 2002 правоотношения между нами, супругами по отношению к нашей совместной собственности (квартире по улице Бартеневская) изменены судом по сравнению с правоотношениями к квартире по улице Грина. И это недопустимо, так как мы не изъявляли такого желания в суде, а суд, лучше нас знающий законы, не спросил нас об этом. <…> Исходя из изложенного, просим суд сформулировать часть третью решения суда в смысле «признания права собственности на квартиру по улице Бартеневская как общей совместной собственности Синюковой Г.В. и Синюкова Б.П.» <…> Указанные исправления никоим образом не затрагивают основной право устанавливающей сути решения суда: «выселить из…», «прекратить право собственности…», «предоставить в собственность…», а также «во встречном иске отказать» и изъятую квартиру «перевести в муниципальный фонд г. Москвы». То есть, суть решения суда остается неизменной. Изменить надо только форму решения суда».       

После объявления жалобы неприемлемой Европейским Судом, у моей жены указанная  позиция изменилась. И я потерял свою законную собственность не только по решению российского суда.

 

17. Другие решения (список в хронологическом порядке, даты этих решений, орган - судебный или иной - его принявший)

 

Европейский Суд по Правам Человека 29 апреля 2005 в составе Комитета из Трех Судей объявил жалобу неприемлемой, «поскольку она не отвечает требованиям, изложенным в статьях 34 и 35 Конвенции». Об этом решении Европейского Суда мне сообщил Заместитель Секретаря Секции 19 мая 2005, я же получил это письмо 31 мая 2005. Между тем, я 18 мая 2005 отправил в адрес Европейского Суда дополнение № 6 к своей жалобе о тех фактах, дополняющих жалобу, о которых я не знал и не мог знать ранее. Таким образом, эти факты не были рассмотрены Комитетом из Трех Судей при принятии ими решения. Кроме того, еще позднее мне стали известны дополнительные факты, относящиеся к моему делу, о которых я не знал и не мог знать ранее. Эти два обстоятельства явились причиной моего настоящего обращения в Европейский Суд.

 

 

18. Располагаете ли Вы каким-либо средством защиты, к которому  Вы не прибегли? Если да, то объясните, почему оно не было Вами использовано?

 

Для защиты своих Прав Человека, декларируемых Европейской Конвенцией, я больше не располагаю никаким средством защиты.

 

V.    ИЗЛОЖЕНИЕ ПРЕДМЕТА ЖАЛОБЫ И ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ПО      СПРАВЕДЛИВОМУ ВОЗМЕЩЕНИЮ

 

19.   В связи с тем, что срок действия доверенности от моей жены, упомянутый в моем пункте 14.2.6, закончился 28 мая 2005, я выступаю перед Европейским Судом только от своего имени, а не от имени моей семьи. Я не изменил своей позиции перед Европейским Судом, заявленной в отвергнутой жалобе. Тем не менее, в настоящем заявлении я прошу только одно: признать нарушение Россией в отношении меня статьи 1 Дополнительного протокола к Конвенции.

Если Европейский Суд сочтет возможным или необходимым рассмотреть нарушения других статей Конвенции, упомянутые в отвергнутой жалобе, я буду с Ним согласен.

Обоснования предварительных требований по справедливому возмещению представлены в отвергнутой жалобе, но это не означает, что они не могут быть мной изменены в сторону уменьшения. Только говорить о конкретном объеме уменьшения сейчас слишком рано, мой прошлый опыт показывает, что «не надо бежать впереди дыма паровоза».

Впрочем, я надеюсь, что Европейский Суд предоставит Себя согласно статье 38 Конвенции «в распоряжение заинтересованных сторон с целью заключения мирового соглашения».

 

 

     

VI.   ДРУГИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНСТАНЦИИ, ГДЕ РАССМАТРИВАЛОСЬ ИЛИ РАССМАТРИВАЕТСЯ ДЕЛО

 

20. Ни в какие другие международные инстанции я не подавал жалоб, содержащих вышеизложенные претензии.

 

 

VII.   СПИСОК ПРИЛОЖЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ

 

21.

1. Решение Зюзинского суда первой инстанции Москвы от 19 ноября 2002 (в отвергнутой жалобе это приложение стоит под № 86).

2. Кассационная жалоба в Мосгорсуд от 22 ноября 2002 на решение суда по пункту 1 (в отвергнутой жалобе это приложение стоит под № 70).

3. Определение Зюзинского суда первой инстанции от 04 декабря 2002 о немедленном исполнении решения суда по пункту 1 (в отвергнутой жалобе это приложение стоит под № 75).

4. Определение Мосгорсуда от 30 января 2003 по кассационной жалобе по пункту 2 (в отвергнутой жалобе это приложение стоит под № 90).

5. Договор купли-продажи квартиры № 9 снесенного властями Москвы дома № 16 по улице Грина от 06 октября 1993, зарегистрированный в этот же день в государственном реестре. Свидетельство о заключении брака от 24 марта 1978. Главная страница и штамп в моем паспорте, полученном 04 февраля 2004, и свидетельствующем о действительности брака на момент сноса дома по улице Грина в 2002 году. Итого на 3 листах.

6. Заявление от 01 октября 2004 в Зюзинский суд пересмотреть решение суда от 19 ноября 2002  в части изменения им правоотношений к собственности в результате выселения.

7. Определение Зюзинского суда от 21 октября 2004 об отклонении заявления по пункту 6.

8. Частная жалоба от 22 октября 2004 в Мосгорсуд на определение суда по пункту 7.

9. Определение Мосгорсуда от 24 ноября 2004 об отклонении частной жалобы по пункту 8.

10. Доверенность от 28 мая 2002 мне от моей жены на представление ее интересов в любой стране мира, от ее имени сроком на три года.

11. План земельного участка и снесенного дома с использованием места для нового строительства.

12. Схема участка застройки после сноса линий электропередач.

13. Статья из газеты «Бульдозером по граням между городом и деревней» (в отвергнутой жалобе это приложение стоит под № 179).

14. Общая прибыль от строительства жилых домов.

15. Противозаконная «помощь» судьям, судейскому сообществу, судебным структурам и Министерству юстиции РФ со стороны мэра Москвы.  

 

 

VIII.         ЗАЯВЛЕНИЕ И ПОДПИСЬ

 

            Настоящим, исходя из моих знаний и убеждений, заявляю, что все сведения, которые я указал в настоящем заявлении, являются верными.

 

 

                                               Место:  117042, город  Москва, улица Бартеневская, дом 13, квартира 121

                                              

 

                                                        Дата:  17  ноября 2005 года

 

                                                       _______________________________  Б.П. Синюков